Спасибо.
Я прибыл сюда вот с такой библиотечкой, которую собрал совсем недавно. Автор всех этих трех книг – Хаббард, но вот эта, в середине, написана моим дядюшкой Элбертом. Я обнаружил у дядюшки Элберта кое-что весьма, весьма достойное того, чтобы это процитировать. Так что я принес эту книгу сюда, чтобы зачитать вам то, что там написано о людях.
Вот расписание лекций на эту неделю. Я полагаю, у каждого есть по экземпляру, и, кто знает, возможно, я даже буду придерживаться этого плана. Те, кто меня знает, скажут вам, что для меня это будет чем-то весьма странным, исключительным и необычным. Но в действительности это некая попытка изложить вам фундаментальные принципы, основные положения, с которыми мы имеем дело в сфере оценки человека.
Оценка человека, разумеется, имеет отношение к тому факту, что если вы знаете некоторые фундаментальные принципы, относящиеся к человеческому мышлению, то вы можете предсказывать поведение человека. Только что, когда мы стояли внизу, кто-то сказал, что это как раз то, что люди шли изучать в колледжи, на факультеты психологии, и все они жутко разочаровывались, поскольку им так никогда и не удавалось выяснить, как же это делать. Пожалуй, так оно и есть. Я практически постоянно слышал эту жалобу в адрес психологии.
В сущности, из-за этого психология имеет не очень хорошую репутацию в обществе. Из-за этого нам в Дианетике иногда приходится очень несладко, потому что мы говорим: «Мы знаем то-то и то-то о психологии». А нам отвечают: «Но ведь психология – это полный вздор! Она не работает! Значит, Дианетика тоже не работает, потому что она тоже имеет отношение к человеческому разуму».
Что ж, мы очень часто сталкиваемся с этим замечательным логическим рассуждением. Это... при всем моем уважении к психологии, я ничего не имею против нее. В действительности я... если бы у меня был такой же зуб на психологию, как у психологии на Дианетику, то я бы просто был буйно помешанным.
Весь предмет опенки человека, безусловно, строится на понимании человеческого поведения. Поведение человека – это предмет, к которому люди проявляли довольно сильное любопытство на протяжении последних нескольких тысяч лет. Когда вы встречаете человека и устанавливаете с ним какие-нибудь отношения, было бы неплохо, если бы вы, посмотрев на этого человека и поговорив с ним несколько минут, знали, что сулит вам в будущем дружба с этим человеком.
Было бы неплохо, если бы вы знали, намеревается ли этот человек сбежать с вашей женой или взять у вас машину, уехать на ней и больше не вернуться, будет ли он вам хорошим другом и одолжит ли вам сотню долларов, когда они будут вам нужны.
В сфере бизнеса, там, где существует сильная конкуренция и сильное соперничество, предмет оценки человека подразделяется на две части: первая имеетотношение к людям, с которыми мы ведем бизнес как таковой, а вторая – к людям, которых мы нанимаем, чтобы они работали для нашего бизнеса.
Если вы поддерживаете постоянные деловые отношения с каким-либо человеком или собираетесь установить с ним постоянные деловые отношения, очень важно иметь что-то, что заблаговременно указало бы вам на то, что этот человек будет вести себя не слишком добропорядочно; очень важно заранее получить некоторое представление о том, можно ли доверять его слову. Возможно, вы замечали, что большая часть неудач в бизнесе... я говорю о тех, которые не вызваны полным отсутствием каких-либо навыков... наиболее частой причиной неудач в бизнесе (за исключением вышеуказанной причины) является то, что мы ошибочно доверяем другому человеку. Совсем не помешало бы знать, до какой степени вам следует быть настороже, когда вы ведете с ним дела.
На банкира, например, постоянно обрушивается поток просьб такого рода: «Я хочу взять славненькую кратковременную ссуду на... ну, мне нужно пять тысяч долларов» – а он пытается выбрать среди многих людей, вереницей проходящих мимо его стола, именно того человека, который вернет ему эти деньги.
Не тут то было, банкир вынужден ходить окольными путями... между прочим, его так часто дурачили из-за его неспособности выяснить это, что при проверке клиента он вынужден ходить окольными путями... и поэтому он спрашивает: «А какое обеспечение у вас есть?»
И вы отвечаете: «Ну, у меня есть то-то и то-то, а также то-то и то-то».
И он говорит: «Вы хотите взять взаймы пять тысяч долларов? Хорошо. Вы хотите взять взаймы пять тысяч долларов. На вашем банковском счету есть пять тысяч долларов. И если вы оставите в банке ваши пять тысяч долларов, мы ссудим вам пять тысяч долларов».
Другими словами, банкиры становятся очень доверчивыми из-за своей неспособности предсказывать, кто возвратит им долг. Для банкира было бы очень интересно знать с высокой степенью точности, кто вернет долг, а кто нет.
Что касается управления предприятием, вопрос о том, что представляет собой каждый из сотрудников, приобретает для работодателя огромный интерес. Тут уж ему приходится совсем нелегко. В действительности у нас есть кое-что в Дианетике по этому поводу. Через минуту я зачитаю вам кое-что об этом из книги дядюшки Элберта.
Различные способы оценки человека представляют ценность в любых ситуациях, когда два человека встречаются впервые, то есть когда они не имели друг с другом никаких дел в прошлом. Если бы существовал метод, позволяющий вам за несколько минут общения получить столько же информации о каком-либо человеке, как за несколько лет общения с ним, то он представлял бы кое-какую ценность – особенно в плане взаимоотношений работников и работодателей.
Очень интересно, что Элберт набросал это несколько лет назад. Тут говорится, что это было написано однажды вечером после ужина всего лишь за час. После того как кто-то в компании «Нью-Йорк Централ Рэйлроуд» увидел эту статью в одном из издававшихся Хаббардом журналов, руководители компании заказали сто тысяч экземпляров и раздали их своим сотрудникам, а затем сотрудники, очевидно, продолжали раздавать экземпляры этой статьи другим людям, поэтому компания заказала полмиллиона экземпляров. К этому моменту в игру включился Эндрю Карнеги и несколько других парней, и они начали заказывать эти маленькие брошюры, и так происходило до тех пор, пока миллионы и миллионы экземпляров этой маленькой статьи – «Послание Гарсии» – не разошлись таким образом по всей Америке.
Все это говорит о том, что люди несколько обеспокоены тем, чтобы найти хорошего работника.
Элберт пишет: «Во всей истории, связанной с кубинскими событиями, один человек четко вырисовывается на горизонте моей памяти, как Марс в перигелии.
Когда между Соединенными Штатами и Испанией разразилась война, необходимо было быстро передать сообщение лидеру повстанцев. Гарсия находился где-то в неприступных горах Кубы. Никто не знал, где. С ним нельзя было связаться ни по почте, ни по телеграфу. Президенту нужно было быстро заручиться его поддержкой.
Что делать?
И кто-то сказал президенту, что если кто и сможет найти Гарсию, то это парень по имени Роуэн.
Президент послал за Роуэном и дал ему письмо, которое нужно было доставить Гарсии. У меня нет особого желания рассказывать вам сейчас в подробностях, как парень по имени Роуэн взял письмо, положил его в мешочек из промасленной кожи, привязал у себя на груди, через четыре дня на рассвете подошел на лодке к берегу Кубы и растворился в джунглях, а через три недели вышел с противоположной стороны острова, пройдя пешком через вражескую страну, доставив письмо Гарсии. Я хочу подчеркнуть следующее: Мак-Кинли дал Роуэну письмо, чтобы тот доставил его Гарсии. Роуэн взял письмо и даже не спросил: "А где он?"
Клянусь всем святым, надо отлить фигуру этого человека в бронзе и поставить эти статуи во всех колледжах страны. Молодым людям нужно не сидеть за книгами, им нужно приобрести несгибаемую волю, которая сделает их достойными доверия, позволит им быстро действовать, концентрировать свою энергию и делать дело – "нести послание Гарсии".
Сейчас генерал Гарсия мертв, но есть и другие Гарсии. Нет ни одного человека, который, пытаясь руководить предприятием, где требуется много рабочих рук, не приходил бы время от времени в смятение от тупости среднего человека, его неспособности и нежелания сосредоточиться на каком-либо деле и выполнить его.
Создается впечатление, что безалаберное выполнение обязанностей, тупое невнимание, небрежное безразличие, сделанная без души работа – это в порядке вещей. И ни один человек не добьется успеха, пока не заставит другого человека при помощи кнута или пряника помогать себе, или пока не подкупит его, или пока не вымолит у Господа Бога, чтобы тот в великодушии своем сотворил чудо и ниспослал ему в помощники ангела.
Вы, читатель, можете проверить это. Вот вы сидите в своем офисе, и у вас в распоряжении шесть клерков. Вызовите любого из них и дайте ему задание: "Пожалуйста, посмотрите в энциклопедии информацию относительно жизни Корреджо и составьте для меня краткую справку".
Ответит ли клерк спокойно: "Хорошо, сэр" – и отправится выполнять задание? Да никогда в жизни. Он поднимет на вас свой тусклый взгляд и задаст один или несколько из нижеперечисленных вопросов: "А кто это?", "В какой энциклопедии?", "Где взять эту энциклопедию?", "Меня что, наняли для этого?", "Вы имеете в виду Бисмарка?", "А почему бы не поручить это Чарли?", "А он жив?", "Это срочно?", "Может, я принесу вам книгу, и вы сами посмотрите?", "А зачем вам это нужно?".
Ставлю десять против одного, что после того, как вы ответите на все вопросы, объясните, как найти информацию и зачем она вам нужна, этот клерк пойдет и возьмет себе в помощь других клерков, чтобы попытаться "найти Гарсию", а затем вернется к вам и скажет, что такого человека нет. Конечно же, я могу проиграть пари, но по теории вероятности этого не должно произойти.
И если вы умны, то не станете утруждать себя объяснением, что Корреджо следует искать на «Кор», а не на «Кар», мягко улыбнетесь и скажете: "Не стоит беспокоиться" – и сами пойдете искать информацию в энциклопедии. Вот такая неспособность действовать самостоятельно, такая тупость и слабоволие, такое нежелание бодро браться за дело и выполнять его – все это и отодвигает чистый социализм так далеко в будущее. Если люди не желают действовать ради самих себя, что же они будут делать, когда речь пойдет о благе для всех?
Выглядит так, будто нам нужен "первый помощник" с дубиной. А ужас перед тем, чтобы быть выброшенным на улицу однажды субботним вечером, удерживает на рабочем месте многих служащих. Поместите объявление о приеме на работу стенографиста, и девять из десяти пришедших претендентов не будут знать ни орфографии, ни пунктуации и будут считать, что это не является необходимым требованием.
Могут ли такие люди передать послание Гарсии?
Можно ли доверить такому человеку передать послание Гарсии?
Не так давно мы выслушивали сентиментальные слова сочувствия по поводу угнетенных рабочих, которые от зари до зари трудятся за гроши, и бездомных бродяг, ищущих честных работодателей, и вместе с этим в адрес власть предержащих очень часто произносились резкие слова.
Ничего не было сказано о работодателе, который стареет раньше времени, о его тщетных усилиях заставить нечесаных лентяев делать работу с умом, о его долготерпении, когда он старается добиться чего-либо от своих работников, которые начинают валять дурака, стоит лишь ему повернуться к ним спиной.
В каждом...»
Он выражался резко. Между прочим, он некоторое время руководил Ройкрофтом, где работников хватит на целый город.
«В каждом магазине и на каждой фабрике постоянно идет отсев. Работодатель непрерывно увольняет работников, которые продемонстрировали свою неспособность действовать в интересах дела, и набирает новых людей. Не имеет значения, насколько хорошо идут дела, процесс отбора продолжается. Однако если времена тяжелые и работу найти трудно, отбор производится более тщательно. Некомпетентные и недостойные уходят, и так будет всегда. Это естественный отбор. Личный интерес заставляет каждого работодателя сохранять у себя лучших – тех, кто способен "доставить послание Гарсии"».
Как я уже сказал, он выражался резко. Но на самом деле компания несет огромные расходы, когда в процессе работы ее используют в качестве испытательного полигона для работников, и если подсчитать сумму всех этих расходов, то от такой цифры многие бизнесмены, вероятно, упадут в обморок. Мало этого, сами работники, поскольку вы не можете разделять работу на собственно управленческую и производственную деятельность... в действительности нет такой вещи, как производственная деятельность; есть управление чем-то большим и есть управление чем-то малым. И на людях, пытающихся выполнить свою работу на заводе, тоже, определенно, отражается то, что весь завод является испытательным полигоном для работников.
Чем больше работников вы нанимаете, тем сложнее следить за этим процессом, и так будет продолжаться до тех пор, пока вы не дойдете до полного абсурда... можно сказать, до высшей степени абсурда... до того состояния, в котором находится американское правительство. Я имею в виду, вы могли бы даже дойти до такой нелепицы. У вас могут быть всевозможные распрекрасные тесты. Тест для поступления на государственную службу, в котором спрашивается: «Есть ли у вас диплом о среднем образовании? Есть ли у вас диплом о высшем образовании? Есть ли у вас судимости? Женаты ли вы? Есть ли у вас дети?» И вы записываете все ответы на официальных бланках заявлений о приеме на государственную службу, и они просматривают, что вы написали, и говорят: «Да, этого – нанимайте» или «Этого не нанимайте» или что-то в этом роде.
Все эти действия, направленные на получение информации о каком-либо человеке, требуют значительных денежных затрат. Они требуют значительных временных затрат. Иногда компания расплачивается своей производительностью, и дело доходит до того, что она терпит крах, хотя могла бы преуспевать, а все из-за того, что саму компанию приходится использовать как испытательный полигон.
Всякий раз, когда вы, нанимая кого-нибудь на работу и назначая его на должность, испытывали такое ощущение, будто покупаете кота в мешке, через три месяца, поинтересовавшись, как обстоят дела... хорошо ли идут дела у этого парня, вы обнаруживали, что вся область развалена и это застопорило работу сборочного конвейера. Дело принимает очень серьезный оборот, не правда ли? Но это всего лишь один аспект данной проблемы.
В сфере предоставления консультационных услуг, то есть в сфере, где человек старается оказать своему собрату помощь и содействие, очень важно знать, кому и в чем он пытается помочь. Например, если вы относитесь к людям с пониманием или занимаетесь благотворительностью, то очень часто вы будете обнаруживать, что в очереди, которая к вам выстроилась, один является бездельником, другой – профессиональным стяжателем сочувствия, третий – профессиональным... я пытаюсь не использовать сленговые выражения, но некоторые люди в этой веренице жаждущих помощи весьма и весьма заслуживают эту помощь, а некоторые – нет. Как вы можете отличить одних от других?
Как вы можете узнать, когда человек говорит правду? Есть ли какой-нибудь способ выяснить, говорит человек правду или нет, не подвергая его проверке на детекторе лжи, который имеет ограниченные возможности и против применения которого люди очень часто возражают. В обычной жизни очень неудобно было бы ходить повсюду с таким детектором лжи под мышкой; он весит несколько фунтов. Однако способ существует. Есть способ выяснить, говорит ли человек правду. Именно это мы и будем рассматривать на этой неделе.
Вся сфера оценки человека представляет собой предмет, который люди пытались постичь на протяжении долгого времени. Просматривая книги, написанные древними, изучая идеи, которые передавались из поколения в поколение еще до возникновения письменности, я узнал, что человек интересовался этими данными и пытался их найти в течение последних четырех с половиной тысяч лет. Я не говорю вам, что все это... все это было неожиданно открыто в один момент. В течение этих четырех с половиной тысяч лет продолжалось накопление информации, постепенное накопление информации. Очень важно было выявить то, что является важным во всей этой накопленной информации.
Таким образом, систематизация тех данных, с которыми люди работали в прошлом... их систематизация, оценка и сбор... все это окупилось, свидетельством чему является Дианетика. Это заняло долгое время. В Дианетике уже было множество данных. Иными словами... У человека по имени Фрейд была идея, суть которой была в следующем: все, что необходимо сделать для человека, – это разобраться с его либидо, и тогда он начнет жить. Примерно в 1920 году Фрейд в небольшой и весьма трогательной заметке написал: «Психоанализ: конечный или бесконечный?» И в этой маленькой статейке он заявил, что его надежды умерли, что психоанализ не работает.
Ему не следовало так переживать по этому поводу. Естественно, ему противостояла Американская медицинская ассоциация, и, вероятно, Американская психиатрическая ассоциация, и Ассоциация по реабилитации свихнувшихся психиатров, и Ассоциация по подавлению ассоциаций, пытающихся выдвинуть какие-нибудь идеи объединения в ассоциации. Короче говоря, он сталкивался с жутким противодействием, и у него не было никакого инструмента, с помощью которого он мог бы расчистить себе путь, чтобы быть в состоянии поддерживать свой энтузиазм; так что примерно к 1920 году он утратил всякий интерес к этому предмету.
Но он внес некоторый вклад... необычайно важный вклад. Работая вместе с Брейером, он обнаружил, что если вы сможете добиться, чтобы человек вспоминал самые ранние моменты своей жизни, и сможете добиться, чтобы он вспоминал определенные случаи, то ему станет лучше. Фрейд не знал почему, и в конечном итоге он признал это. Однако иногда людям становилось лучше.
А в 1832 году один человек, которого звали Шарко, экспериментировал с гипнозом. Он обнаружил, что существуют некие странные состояния ума. Находясь в таком состоянии, вы пристально смотрите на какого-нибудь человека, и он впадает в бессознательность.
Такие небольшие штучки тут и там на траке. Так вот, собранные вместе, они превратились в Дианетику.
В тридцатом году я был знаком с человеком, которого звали коммандер Томпсон. Коммандер Томпсон учился у Фрейда в Вене. Впрочем, я знал его и до 1930 года, он был другом нашей семьи. Старый коммандер Томпсон дрессировал кошек. У него был кот, которого звали Псих, черный кот с кривым хвостом. И он выдрессировал Психа... научил его делать стойку и выполнять прочие трюки. Он учил меня дрессировать кошек. У меня никогда не получалось, но он учил меня, как это делать. Либо причина была в коте, либо он учил меня неправильно, но...
Он очень заинтересовал меня изучением человеческого разума, а также вопросом о том, почему человек начинает говорить что-то одно, а произносит другое, и вот это другое и является ключом к разгадке его характера или тем, что он пытается скрыть. Вот такие интересные уловки. Это такая уловка, которая не имеет большого значения.
Но в 1930 году, когда я вернулся в школу... я никогда... никогда не ходил в старшие классы; я сразу пошел в инженерный колледж, полностью задурил им головы и...
Мой отец сказал: «Ты пойдешь в инженерный колледж», а я ответил: «Нет, не пойду. Я буду писателем». Вот так я и попал в инженерный колледж. А в инженерном колледже был интересный маленький курс, который назывался «Атомные и молекулярные явления». Конечно же, все это ни к чему не вело. Среди нас были те, кто верил, что таинственные загадочные силы и энергии этой вселенной каким-то образом скрываются в атомных и молекулярных явлениях. И там же сидели парни... с всклокоченными волосами, с безумными глазами, радикалы, такие вот студенты... которые верили, что несколько граммов какого-то мистического элемента, взорванного определенным образом, могут смести с лица земли огромный город.
Ну, естественно, ничего подобного не могло произойти. До Хиросимы никто в действительности и поверить-то в это не мог. До этого момента атомная бомба была лишь вымыслом писателя-фантаста. А затем неожиданно – бум! Это стало подтверждением правоты тех парней, которые начиная с 1930 года пробивались по пути исследований, от изучения атомных и молекулярных явлений до создания атомной бомбы.
Я был очень радикальным. Даже более радикальным, чем они. Я сказал:
«Атомные и молекулярные явления очень интересны. Они должны иметь какое-то отношение к жизненной энергии. Жизненная энергия скрыта где-то здесь. Мы каким-то образом описали жизненную энергию, и согласно описанию она где-то здесь, но в действительности мы не знаем, где. А сейчас это возможно... при помощи этого нового раздела ядерной физики возможно установить местонахождение жизненной энергии».
А все отреагировали так: «Святые небеса! Все знают, что все мертвы. Что ты имеешь в виду? Что еще за "жизненная энергия"?»
Так что я начал работать в лаборатории профессора Брауна и выяснил, что не существует способа хранения воспоминаний. Теория атомных и молекулярных явлений не описывала энергию, которая могла бы храниться в нейронах и действовать как память.
Самой последней теорией на этот счет была венская теория. (Все такие теории приходят из Вены, особенно когда они не работают.) Эта венская теория... между прочим, это фантастическая теория. Эта теория описана вот в такой толстенной книге на немецком, с использованием причастных и деепричастных оборотов, обособленных и необособленных. И в ней описывается, каким образом... о, с такой точностью, будто этот парень сидел прямо там и рассматривал все это... в ней описывается, как в разуме рождается мысль, или как разум смотрит на что-то, или чувствует что-то, или слышит, а затем помещает это как воспоминание в дырочку в молекуле протеина.
Но молекула протеина настолько мала, что ее невозможно увидеть в микроскоп. Тем не менее он рассчитал, что в каждой из этих молекул есть десять дырочек, а в каждую дырочку помещается тысяча снимков – так он их назвал. Другими словами, тысяча воспоминаний хранится в каждой такой маленькой дырочке молекулы протеина... в каждой дырочке; получается десять тысяч на одну молекулу, а чтобы записать число нейронов потребуется 10 в 21 степени двоичных цифр... Это огромное число. Если я начну записывать это число на доске, то испишу цифрами почти всю доску, буду писать колонку за колон кой... 10 в 21 степени двоичных цифр, вот столько нейронов. И в этих нейронах хранится по десять тысяч отдельных воспоминаний на каждую молекулу. И этот парень из Вены проделал огромную работу, за исключением одной вещи: он никогда не вникал в суть того, что собой представляют атомные и молекулярные явления, и не рассчитывал длину волны.
Не существует столь маленькой длины волны. Если бы была настолько малюсенькая... если бы была настолько малюсенькая... это настолько сильно выходит за грани ультрасветового диапазона, что это нечто невообразимое, что-то типа «сколько отсюда до другой галактики?» Это настолько микроскопическая длина волны, что ни один из известных нам инструментов ее не зарегистрирует. Следовательно, эта теория сомнительна.
Однако даже допуская, что данная теория правильна, полагая, что эта теория существует, мы все же... мы все суммировали и обнаружили, что в человеческом разуме недостаточно... даже имея такое огромное количество нейронов... в человеческом разуме недостаточно места для хранения воспоминаний за три месяца. Просто если допустить, что такая система хранения информации существует. И это не какие-то мелкие детали за три месяца. Это самые основные воспоминания за три месяца.
Это были чисто математические расчеты. Я предполагаю, что этот парень прекрасно знал немецкий, но не очень хорошо знал математику. И когда мы подходим к этому моменту, то неожиданно – бум! Это ne plus ultra ultra ultra всех теорий, описывающих хранение воспоминаний и энергию человека.
Я взял эти расчеты и показал доктору Уильяму Алансону Уайту. Он возглавлял госпиталь Сент-Элизабет, куда посылали офицеров военно-морских сил после того, как они получали пятый противоречивый приказ от департамента военно-морских сил. И старый доктор Уайт сказал: «Так. Ого!»
А я спросил: «И что вы об этом думаете? Я имею в виду...» – ну и все такое.
«Ну, на самом деле о структуре известно не очень много».
Это преуменьшение привело меня просто в бешенство. И впервые я неожиданно осознал – ха! Все это время я занимался поисками того, о чем (как я думал) люди имеют представление! Там была кафедра психологии, там были врачи – все эти люди, они определенно должны были знать. Ведь все они вели себя так, будто они знают! И после того, как старый доктор Уайт одарил меня пустым взглядом и изрек что-то типа:
«Ну так что же?», а также «Это просто еще одна головоломка помимо множества других», я пришел на кафедру психологии и спросил: «Так чем же вы, ребята, здесь занимаетесь?»
«Хе. Вы видите этот электрод? Если крыса пробегает вот здесь, и ее не кормили три дня – бумс!»
А я сказал: «Ух ты, потрясающе. А что вы знаете о хранении воспоминаний?»
«Хм. Эта крыса...» – они весьма поспешно переводили разговор на крыс.
Да, я выяснил... фактически в течение одной недели я выяснил, что я был Алисой в стране чудес. Мне не очень нравилось быть Алисой в стране чудес, но несмотря ни на что я продолжал верить, что существует нечто, лежащее в основе эпистемологии, а также в основе сферы знаний о человеческом разуме и человеческом поведении. И несмотря на все противоречия, я продолжал упорно в это верить.
Я двигался вперед... Я ушел из колледжа... Никого не интересовало то, что никто ничего не знал об этой сфере. Они признавали тот факт, что это не очень хорошо известно. Я стал писать. Вы уже знаете, мой отец сказал: «Ты пойдешь в колледж изучать инженерные науки», а я ответил: «Нет, я хочу писать». И я пошел в колледж... но я поквитался с отцом... я профессионально занялся писательской деятельностью, для того чтобы финансировать свои исследования, поскольку я продолжал заниматься исследованиями.
Моя жена рвала на себе волосы, когда ей случалось увидеть счет за книги... счет на 150 долларов: «Трактат о мистических и спиритических принципах магов». Редкая штука. Она восклицала: «Во имя всего святого!»
«Ну, – отвечал я бодро, – на прошлой неделе я написал рассказ и заработал на этом 140 долларов». Много денег у меня уходило именно на это, происходило накопление материалов, велось изучение, делались попытки с этим разобраться.
Мне потребовалось время, и лишь в 1938 году я выяснил: первое, что вам необходимо знать, – это динамический принцип существования, с которым можно было бы согласиться и от которого, вероятно, можно было бы оттолкнуться, чтобы найти жизненную энергию.
За время, прошедшее с того момента, было собрано значительное количество материала об энергии мысли. Я кое-что знаю о поведении этой энергии и о ее составных частях. И тем не менее мы не можем взять человека... и проделав дырку в его руке, сделав ему инъекцию, влить в него больше жизни. Мы не можем сделать это таким способом. Это очень просто, но это пока еще не было сделано. Мы, к примеру, не можем взять мертвого человека, принести пару кубических сантиметров жизни и запихнуть их ему в глотку, после чего он встанет, возьмет свою постель и пойдет. Мы еще не можем этого сделать. Если бы мы могли, это было бы очень, очень удобно.
Однако мы можем восстановить ту жизнь, которая в нем. Вероятно, мы даже можем вернуть ему немного больше жизни за счет того, что будем обращаться с этой энергией так, как следует.
Дианетика, к несчастью для своей репутации, немедленно отклонилась от этого, не только в том, что касается человеческого поведения, – она немедленно оказалась в сфере лечения умственных расстройств. К примеру, издатель первой книги, «Современная наука душевного здоровья», не стал бы ее печатать, если бы она не имела отношение к душевному здоровью. Это большое издательство, печатающее книги по психиатрии, – «Хермитедж Хаус». И они очень заинтересовались этой книгой, но лишь постольку, поскольку она имела отношение к душевному здоровью, безумию, болезням. Это не очень-то хорошо, потому что человеческое поведение – это гораздо более широкая сфера, чем лечение болезней.
Однако возможно, что вести речь о болезнях индивидуума было бы слишком жестоко. Почему больно́ общество? Почему заболевает бизнес? Почему группы уменьшаются и исчезают? Почему американское правительство дошло до такого состояния? Подобные бедствия могут иметь место только из-за того, что отсутствует знание основ человеческого поведения.
Чрезвычайно важно делать людей здоровыми. Также очень важно знать, насколько они больны. Вы можете сказать, что оценка человека – это своего рода диагностика поведения. И в таком случае, исходя из этого, можно довольно быстро диагностировать реакцию человека на что-либо. Мы занимаемся тем, что обнаруживаем проявления того, насколько взбудоражена энергия у этого парня. Фактически на основе этого показателя мы можем создать тест.
Между прочим, на протяжении нескольких последних месяцев я пытался найти какие-нибудь приборы. Я не слишком упорно этим занимался, но, по-видимому, вибрации человека находятся на таком уровне... И у меня практически нет данных об этом. Я пытаюсь найти какие-нибудь приборы, чтобы измерить эти вибрации... они явно находятся где-то в ультразвуковом диапазоне. Вы просто оказываетесь в ультразвуковом диапазоне.
Очевидно, что... шкала тонов, о которой мы говорим... очевидно, что вибрации, указанные на этой шкале... находятся как раз в ультразвуковом диапазоне.
Вот некоторые данные. Была изобретена стиральная машина. Японцы собирались убивать вражеских солдат, направляя на них смертоносные ультразвуковые волны. Они обнаружили, что эти волны убивают бактерии и мышей... ну вот, опять мыши и крысы. И вот они попробовали задействовать эту штуку на поле боя – и никто не умер. Ну а после войны появился какой-то человек, который на основе этого придумал стиральную машину.
Итак, каким же образом он сделал из этого стиральную машину? Просто это устройство создает высокочастотные ультразвуковые колебания большой мощности, которые сотрясают белье в барабане или в чем-то подобном и вытряхивают из него грязь. Но она... конечно же, частота вибрации настолько велика, что намного выходит за пределы восприятия человеческого слуха.
Когда эти машины впервые появились в продаже, несколько штук было продано, однако домохозяйки вообще не хотели ими пользоваться. Они даже не притрагивались к ним. Так что компания забрала эти машины обратно и стала с ними разбираться, и они какое-то время разбирались, а затем увеличили частоту вибрации, после чего машины стали продаваться очень хорошо. Вы могли бы пройти рядом с одной из таких машин и почувствовать себя очень спокойным, очень счастливым и очень жизнерадостным. Другими словами, вы на самом деле могли добиться, чтобы человек вел себя определенным образом, вибрируя в резонанс на заданной частоте ультразвукового диапазона.
Как-то раз я тут подшучивал над одиторами. Я говорил им: «Вы знаете, в Сиэтле, в кафе Мэннинга, жаровня, на которой обжаривают кофе, стоит прямо у окна, и там есть большой вентилятор, который гонит воздух над жаровней и выдувает его на улицу. Люди проходят мимо этого кафе и заходят туда на чашечку кофе». И я сказал им:
«Так вот, что нам нужно сделать, так это заполучить несколько моторов от этих машин и поставить их у входа в Дианетический исследовательский центр». На самом деле это могло бы сработать. Не то чтобы мы хотели затащить кого-то с улицы.
Как бы там ни было, я думаю, что за несколько минут очень трудно дать общее представление о том, какую ценность имеет оценка человека. Я считаю, что вы все-таки можете понять, что она имеет некоторую ценность. Если бы мы знали, например... парень входит, мы бросаем на него взгляд, отмечаем определенные моменты и знаем, что за ними совершенно неизбежно последуют другие моменты. И мы можем предсказать их, если посмотрим в определенную графу на соответствующем уровне. Мы можем предсказать его поведение в различных обстоятельствах. Если мы ведем с ним дела, то мы знаем заранее, что он будет делать. Честен ли он? Каков его уровень этики? Каков его уровень ответственности? Каков его уровень настойчивости? Будет ли он настойчив в достижении цели? Несет ли он ответственность за то, что ему было поручено? Вероятно, мы могли бы ответить на эти вопросы со значительной степенью точности, если бы у нас была точно разработанная шкала оценки человека.
Итак, во второй лекции я собираюсь поговорить с вами о динамиках существования и продолжить свой рассказ об истории развития предмета оценки человека, о том, как его можно применять, а также о данной таблице.
Ну что, сделаем перерыв?