Как у вас дела сегодня вечером? Хорошо.

Жив. Сегодня вечером я хочу обсудить с вами парочку вещей. Конечно, мне особо нечего вам сказать, но сначала я хотел прочитать вам лекцию под названием «Человек – прошлое, настоящее и никакого будущего». Но потом я подумал, что эта лекция будет слишком уж мрачной, если я буду говорить о человеке вообще. Так что я решил поговорить о завоеванной территории – о Дианетике, Саентологии и завоеванной территории.

Так вот, говорить здесь практически не о чем, за исключением разве что событий последних пяти лет. За последние пять лет кое-что произошло, и я не помню, чтобы я когда-либо делал обзор того, что действительно произошло за это время, но кое-что все же произошло.

На самом деле Дианетика и Саентология как таковые появились в 1949 году. До этого момента уже произошло несколько событий, вызвавших некоторый переполох, но они не имели особого значения, а в 1949 году действительно начало кое-что происходить.

В 1947 году я написал для Американской медицинской ассоциации и Американской психиатрической ассоциации брошюру под названием «Аномальная Дианетика». Сегодня эта брошюра известна как «Первоначальные тезисы». Она была написана исключительно как резюме, обзор некоторых моих исследований и предназначалась для медиков.

Медики не понимали, зачем им нужно знать что-то о разуме; у них не было сомнений в том, что в этих тезисах что-то говорится о разуме. Их администрация... люди в их главной администрации на Среднем Западе подозревали, что в этих материалах действительно может содержаться какая-то полезная информация, но они не понимали, почему это должно интересовать врачей. Они не видели, как они могут использовать эти материалы, потому что у них не было никакого исследовательского отдела, который мог бы изучать новые разработки.

Я был крайне изумлен, поскольку я очень часто слышал об исследовательском бюро Американской медицинской ассоциации. Но в этом и заключается вся хохма: их исследовательское бюро занимается только тем, что выискивает нарушения, которые допускают врачи и не врачи. Это и есть их исследовательское бюро.

Так что они не могли проверить предоставленные им данные. Поскольку они не видели причин сомневаться в том, что специалист по ядерной физике может дать ответы на загадки человеческого мышления, и поскольку все изучение разума отошло к сфере создания электронных мозгов и подобных вещей, то у них не было причин считать, что в этих материалах не может содержаться ответ. Тем не менее они ничего не могли с этим сделать, они не видели никаких причин, почему им нужно с этим что-то делать, – апатия, апатия, апатия.Поэтому я направил свои материалы в Американскую психиатрическую ассоциацию, и они переслали их в некоторые из своих офисов. Я был поражен, когда узнал, что Американская психиатрическая ассоциация является акционерной компанией. Это не просто объединение психиатров, это акционерная компания, у которой множество акционеров, причем не все эти акционеры являются психиатрами. И они не знают, как нужно оценивать какие-либо материалы, касающиеся разума, или высказывать мнение на их счет, и они вообще в этом не заинтересованы.

Меня это просто потрясло. Я думал, что Американская психиатрическая ассоциация

– это ассоциация психиатров, а оказалось, что это не так, оказалось, что это акционерная компания. На самом деле, когда я разговаривал с представителями этой ассоциации в их офисах на востоке и обсуждал с ними все это, ко мне подошел один из их агентов и предложил приобрести несколько акций.

Тогда я попросил одного своего приятеля... мой девиз: «Всегда имей связи»... я попросил одного своего приятеля на Уолл-стрит быстренько посмотреть там и сям и посчитать, сколько будет стоить контрольный пакет акций Американской психиатрической ассоциации, и оказалось, что эта сумма составляет всего-навсего пятьдесят восемь тысяч долларов.

Принимая во внимание тот факт, что эти акции уже кому-то принадлежали, а у меня на тот момент не было пятидесяти восьми тысяч долларов – я, кстати, потерял свои шулерские кости, крапленые карты и другие источники дохода, – нам пришлось отказаться от этой идеи. Итак, у нас были данные. Но куда и кому их следовало передать? Должно же быть на Земле такое место, где к сфере разума проявляют интерес.

И я подумал, что ж, есть еще одна организация, Американская психологическая ассоциация, и хотя это небольшая организация и так далее, но в психологии, по определению, должны проводиться исследования в области разума, и этих людей, вероятно, заинтересует мое предложение. Так что я оправил им длинный отчет (я не стал отравлять им свои тезисы, я просто отправил им длинный отчет), и они написали мне ответное письмо и поблагодарили за отчет.

И я написал им еще одно письмо и спросил, не хотят ли они побольше узнать обо всем этом. Они были очень рады прислать мне в ответ открытку с подтверждением, что они получили мое письмо. И после этого, насколько я мог понять, они умерли, потому что я больше не слышал, чтобы в их кругах происходило какое-либо шевеление. У них не было никаких возражений против того, чтобы кто-то что-то знал или делал. На самом деле их никоим образом не беспокоил и не расстраивал тот факт, что кто-то проводит какие-то исследования. Но в этой области не существовало никакого канала передачи данных. Понимаете? Не было никакого канала.

Так что я поставил перед собой задачу выяснить, что же делает какой-либо университет со всеми своими данными. Оказывается, их просто подшивают в файлы. Я попытался найти какие-нибудь каналы, по которым передается исследовательская информация в области гуманитарных наук, и обнаружил, что таких каналов не существует.

И так появились Дианетика и Саентология. До этого момента у них даже не было названия. Но канал, по которому можно было бы передавать информацию, отсутствовал, и человеку, который был способен сделать что-то с разумом, оставалось только одно.

Не забывайте, в то время я активно работал в этой области. Я работал в медицинском центре Саванны и лечил там людей, через меня прошло довольно много пациентов; я очень интенсивно работал и применял на практике найденные данные. Так вот, обратиться было некуда, и единственное, что мне оставалось, – это широко опубликовать информацию. На протяжении всего 1949 года я продолжал проводить исследования и перешел к стадии организации, с тем чтобы результаты моих исследований можно было представить широкой публике. Другими словами, необходимо было создать коммуникационную линию для распространения какой бы то ни было информации, имеющей отношение к сфере изучения человеческого разума.

Последний раз подобная коммуникационная линия была создана где-то в 1898 году. Над этим активно работал Уильям Джеймс. И ее создание положило начало – это действительно положило начало... он написал книгу (я забыл, как она называется, какое-то техническое название), и она положила начало всем этим психологическим факультетам, которые сейчас существуют в различных университетах. Эта книга была рассчитана на людей, которые имели небольшое образование, чтобы они могли поразмышлять о разуме. Это единственное хоть сколько-нибудь стоящее достижение психологии. Так что своей известностью психология на самом деле обязана тому же самому каналу.

Так вот. В начале 1950 года у меня уже была готовая рукопись. Она была опубликована 9 мая. И сейчас как раз приближается годовщина ее выхода в свет, 9 мая 1950 года. Это была книга «Дианетика: современная наука душевного здоровья».

Однако до этой книги была еще одна. Почти все думают, что «Дианетика: современная наука душевного здоровья» является первой книгой по Дианетике и Саентологии. Это не так.

Первой книгой была книга, которую мы сейчас называем «Первоначальные тезисы», поскольку еще в рукописной форме ее копии распространились по всему миру, люди перепечатывали их на машинке, размножали на гектографах и мимеографах.

Я видел копии этой книги, которые были настолько замусолены, что в это трудно поверить, – это были экземпляры, прошедшие через пятьдесят рук. По всему миру есть люди, которые даже не знают, что мы сделали еще один шаг вперед от этих «Первоначальных тезисов». И вот, после того как эта книга начала распространяться, я стал получать письма от читателей. Объем входящей корреспонденции все возрастал и возрастал, и в конце концов я получил предложение от издательства, публиковавшего пособия по психиатрии, опубликовать книгу по Дианетике. Этой книгой стала «Дианетика: современная наука душевного здоровья». Но первая книга все еще блуждает где-то по свету.

Совсем недавно я снова слышал упоминание о ней. Ко мне подошел один человек и сказал: «Я и не знал, что была написана еще одна работа на эту тему. Я был очень рад получить дополнительные данные по Дианетике, и книга "Дианетика: современная наука душевного здоровья" – это довольно большой шаг вперед по сравнению с более ранней работой. Очень хорошо, что у нас появились современные методики». (Это он про книгу пятилетней давности.)

Ну ладно. Я скажу об этом лишь пару слов. Как только эта книга была напечатана, объем поступающей корреспонденции возрос до такой степени, что это уже вызывало тревогу и нужно было создать что-то вроде организации. Несколько, как я полагаю, уважаемых бизнесменов, представителей различных профессий объединились и сформировали Дианетический исследовательский центр Хаббарда в городе Элизабет, штат Нью-Джерси. Я не контролировал деятельность этой организации, у меня просто был один голос в совете ее правления, состоявшем из семи совладельцев. Организация продолжала работать, и в конце концов эти совладельцы продали ее одному человеку в Средне-Западных США, который обещал, что оплатит ее счета. Но он этого не сделал. И чтобы стать единоличным собственником организации, он позволил ей обанкротиться, а потом выкупил ее в суде по делам о несостоятельности.

Так вот, два с половиной или три года назад все это могло загнать организацию в тупик, если бы один мой очень хороший друг, адвокат, здесь, в Финиксе, не позаботился о юридической стороне этого дела и не привел все в порядок. Это могло бы завести в тупик все подобные организации. Тем бы все и кончилось.

Но организовавшись... в то время у нас уже было больше информации, и мы создали Ассоциацию саентологов Хаббарда. Она была зарегистрирована как корпорация в Аризоне. Эта организация продолжала работать. На самом деле это была первая организация, которую я мог хоть как-то контролировать, действительно мог как-то контролировать.

Так вот, эта организация продолжала свою деятельность. Впоследствии она стала называться Международной ассоциацией саентологов Хаббарда. Она существует уже около трех лет и находится прямо здесь, в Финиксе. Эта организация продолжала распространять информацию о Дианетике, она хранила и обрабатывала данные по этому предмету.

Для чего нужна организация?

Что ж, я уже сказал вам, что раньше не существовало никакой коммуникационной линии для передачи данных, имеющих отношение к сфере разума или полученных в ходе проводимых в этой области исследований. Это сущая правда. Любому, кто обладал какой-либо информацией в этой области, необходимо было в той или иной степени самому заниматься ее публикацией. Это создавало огромную путаницу, потому что никто не пытался согласовать все эти данные между собой.

Ассоциация саентологов Хаббарда и первый Дианетический центр действительно пытались привести в соответствие все имеющиеся данные. Зачастую они запрашивали данные у людей по всей стране, самостоятельно проводивших исследования, и если какие-либо из этих данных оказывались хоть немного полезны, они пытались использовать их. Они, кроме того, выражали благодарность за обнаруженные таким образом данные.

В настоящее время в файлах исследовательского центра находятся две книги, написанные независимыми исследователями. В Калифорнии мы, например, оказали значительную помощь в издании монографии одного парня по имени Балкли, который тяготел к биографическим описаниям. Работа Балкли никак не согласуется с Дианетикой, но мы уже создали коммуникационную линию. Было выпущено большое количество экземпляров этой монографии, и какие бы ни шли баталии между последователями теории Балкли и Дианетики, я не имел к этому никакого отношения. Существовавшая организация совершенно не возражала против того, чтобы выступать в роли коммуникационной линии.

В этот исследовательский центр поступила также и информация по е-терапии. Данная методика была проверена и оказалась опасной, поэтому материалы о ней не стали публиковать. Информация о е-терапии распространилась по другой, независимой коммуникационной линии.

В действительности самое лучшее, что могла делать эта организация в то время, – это просто публиковать (переступая через трупы членов правления – как я и пытался тогда делать)... публиковать любую информацию о человеческом разуме, которую кто-либо присылает, просто поддерживать широко открытую коммуникационную линию. Ведь до этого никакой коммуникационной линии не существовало вообще.

Что ж, это не самая захватывающая история. Но это просто то, что происходило с организациями. Все, к чему прикасается человек, имеет тенденцию приходить в несколько хаотичное состояние. И все это действительно время от времени приходило в несколько хаотичное состояние, но потом это приводили в порядок. Сейчас у нас есть все эти организации: Дианетический исследовательский центр Хаббарда снова работает на полную мощность и является здесь, в Финиксе, частью сети организаций. Штаб-квартиры этих организаций находятся в Финиксе, а их представители сейчас есть по всему миру. В настоящий момент в Австралии создается новый офис. Здесь в аудитории присутствует человек, который играет значительную роль в этом.

Но организации – это одна сторона дела. Давайте посмотрим на коммуникационную линию. С нашей стороны было бы слишком эгоистично продолжать говорить о том, чего мы достигли в Дианетике, какие мы замечательные и тому подобное. Давайте будем относиться ко всему этому немного более беспристрастно, давайте не будем такими интровертированными и давайте посмотрим на организацию, которая называется «человек». Мы обнаружим, что не взирая на его хваленое стремление к науке, его печатные станки, его журналы, его внутренние организации, не существовало канала, по которому можно было бы беспрепятственно передавать данные и открытия, представляющие ценность для человека. Так что это сразу же говорит вам о том, с чего мы начинали.

В каком состоянии находился человек в 1947 году? Это позволяет вам приблизительно оценить, чего мы добились. Никакой коммуникационной линии. В организациях, ответственных за сферу лечения в Соединенных Штатах, не было отдела, который мог бы оценивать и публиковать данные, касающиеся лечения различных заболеваний, не говоря уже о данных, касающихся разума. Просто невероятно.

Вы хотите сказать, что Американская медицинская ассоциация не может предоставлять своим членам никаких данных? Что они оставляют это компаниям «Эббот», «Лили» и «Парк и Дэвис» (которые получают, скажем так, некоторую коммерческую выгоду от публикуемых материалов)? Что организация, которая действительно отвечает за лечение душевнобольных и так далее, – высшее правление этой организации может отдавать свои списки адресов людям, которые изготавливают аппараты для электрошока? Вы это знаете? Чтобы те могли распространять свою рекламу. Нет, здесь нам нужно взять дело в свои руки. Нам нужно посмотреть на общество, которое каким-то образом просуществовало довольно долго при отсутствии какого-либо реально спланированного движения вперед.

Нет ничего удивительного в том, что у людей то здесь, то там возникают проблемы. Нет ничего удивительного в том, что у них болит то, что не должно болеть. Если в сфере лечения не существует никакой коммуникационной линии, то те, кто кровно заинтересован в определенных вещах, которые просто приносят доход, могут накормить два миллиарда человек (и это реальный факт) любыми небылицами и сказать: «Вот так оно и есть!»

Федеральное правительство приняло «Закон о чистых продуктах питания и лекарствах», но я уверен, что это имеет отношение главным образом к этикеткам. Чтобы у вас сложилось некоторое представление о том, как работает закон о чистых продуктах питания и лекарствах, расскажу вам об одной особе по имени Лидия Пинкхэм. Лидия была просто подарком для всего человечества, в этом нет никаких сомнений. Но по результатам исследований, проведенных федеральным правительством, оказалось, что ее «Овощной препарат» не приносил никому никакой пользы. Это было что-то вроде гипноза. Если бы вы прочитали достаточно много рекламы, то у вас не было бы той проблемы, которая ее заботила.

Таким образом, «спаситель человечества», Лидия Пинкхэм, смогла представить людям свой препарат по достаточно высокой цене, хотя он и не приносил никому совершенно никакой пользы. Так что федеральные власти начали рвать и метать, они подняли крик и отдали это дело на рассмотрение в суд, они наложили на эту компанию огромный штраф за их рекламу и так далее. Но эти ребята изменили свою рекламу и снова выпустили свою продукцию на рынок, и продают ее по сей день. Они изменили текст рекламы. Вот и все, чего добились федеральные власти.

Что ж, мы действительно понимаем, что «Закон о чистых продуктах питания и лекарствах» сдерживает производство неразрешенных продуктов того или иного рода и распространение ложной информации о продуктах, но мы видим, что он не дает эффекта на сколь-нибудь значительный промежуток времени. На самом деле, если бы они провели исследования в отношении большого количества антибиотиков, если бы они перестали полагаться в этом деле на мнения, как это, похоже, происходит сейчас, и действительно скоординировали свои действия и провели исследование, то у нас были бы кое-какие данные об антибиотиках.

Говоря иначе, в 1947 году деятельность человека была весьма неорганизована, и если у него появлялась какая-либо информация, то было очень мало шансов, что эту информацию получит его сосед, потому что для этого нужно было, чтобы кто-то приложил огромные усилия и переступил через трупы большого количества людей, которые имели свои корыстные интересы в этом деле. Это интересное положение дел, не так ли? Очень интересное положение дел.

Так что можно сказать, что общество находилось не в очень хорошем состоянии, если научная информация не могла распространяться систематично.

Так вот, в 1947 году в таком состоянии находились не только данные о разуме и лечении. У меня был один очень хороший друг, Роберт Хайнлайн. Он не только прекрасный писатель, но и превосходный инженер. Роберт Хайнлайн работал на филадельфийской военной судоверфи, и с ним произошел интересный случай: ему дали задание... в какой-то момент во время войны этих людей заинтересовали реактивные двигатели.

Русских они заинтересовали в 1930 году, другие тоже ими интересовались, а мы наконец заинтересовались ими... где-то во время второй мировой войны. И нам нужно было кое-что узнать об этом. Существует такая вещь, как давление в соплах; измерение давления в соплах. Говоря иначе, какого размера должно быть выходное отверстие в реактивном двигателе, чтобы развить определенную скорость при максимальной силе тяги? То есть, нужно ли сделать отверстие в задней части двигателя размером в два дюйма, или один дюйм, или четверть дюйма? И если мы изменим размер отверстия, увеличится ли эффективность двигателя?

Иными словами, сможет ли ракета пролететь большее расстояние с большей скоростью, потребляя меньший объем топлива? Что ж, как вы можете видеть, это сердце реактивного двигателя. Все, что представляет собой реактивный двигатель, – это патрубок, который направлен в определенную сторону, и этот двигатель должен перемещать что-то в другую сторону, вот и все. Так что если вы не знаете, какого размера должно быть сопло, то считайте, что вы ничего не знаете.

В 1944–45 годах Роберт работал в исследовательских лабораториях филадельфийской военной судоверфи, и с ним произошел забавный случай. Он захотел узнать, составил ли уже кто-нибудь таблицу давлений в сопловом отверстии, по которой можно было бы определить, какого размера должна быть задняя часть двигателя. Занимался ли кто-нибудь когда-нибудь такими подсчетами? Ведь все, что он смог найти, – это несколько таблиц, составленных компаниями, которые выпускают пожарные насосы. Знаете, струя из шланга. Эти таблицы не подходят для создания реактивного двигателя, который потянул бы большой корабль или что-то в этом роде. Я не знаю, что они там собирались делать под конец войны.

К концу войны люди в штабе обычно глупеют, знаете ли. Даже Черчилль изрядно поглупел. Рузвельт, Черчилль и еще несколько важных шишек, включая, по-моему, Эйзенхауэра, планировали закончить вторую мировую войну, спустив по Северному морю огромный айсберг, поверхность которого измерялась бы многими квадратными километрами, так чтобы образовался мост между Англией и Европой и можно было осуществить вторжение; это была операция «Айсберг», и о ней до сих пор сохранились подробнейшие записи.

Никому и в голову не приходило (пока они не провели кучу поисковых экспедиций, чтобы найти подходящий айсберг), что семь восьмых айсберга находится под водой, а пролив Ла-Манш не настолько глубокий! Туда просто невозможно поместить что-то, что могло бы послужить в качестве опоры. Это так. Что ж, к концу войны эти люди становятся довольно-таки глупыми, но случай с Робертом превзошел даже это.

Ему дали эту таблицу давлений в пожарном шланге. Так что он начал отправлять письма во все концы страны, чтобы найти кого-то, кто хоть сколько-нибудь разбирается в пожарных шлангах. Он сделал это и не обнаружил никого, кто знал бы больше о пожарных шлангах, чем он сам знал к тому времени. Тогда он решил, что, возможно, в стране есть люди, которые самостоятельно занимаются исследованиями и которые действительно испытали несколько реактивных двигателей с отверстиями разного диаметра и могут рассказать ему об этом, и он мог бы связаться с ними. Он начал искать экспертов. И, имея в лаборатории все необходимое исследовательское оборудование и всех секретарей...

Знаете, во время войны происходит еще одна забавная вещь: в подобных организациях скапливается много секретарей. Там собирают секретарей, их становится все больше и больше. Если вы зайдете в военное время в какой-нибудь штаб, то вы сможете определить, сколько времени уже идет война. Вам нужно просто посчитать, сколько там секретарей. И сколько людей служит в тылу; это еще один показатель: их становится все больше и больше. Количество людей на фронте никогда не изменяется.

Другими словами, они отправляют полмиллиона человек на войну, и к концу войны эти люди по-прежнему находятся на фронте и их по-прежнему полмиллиона, они по-прежнему сражаются. Это так. Но на наземных базах скапливается очень много людей.

Итак, он разослал письма по всей стране. И у него была огромная армия секретарей, которые могли написать практически каждому человеку в Соединенных Штатах, чтобы попытаться разыскать эксперта по реактивным двигателям. Ха! В конце концов он получил пять или шесть ответов из больших университетов, разбросанных по всей стране, где с большим энтузиазмом сообщалось, что такой специалист есть и его зовут Роберт Хайнлайн, он живет в Филадельфии. Вот в каком состоянии находились коммуникационные линии.

Правда состоит в том, что мы в наших организациях (хотя некоторые, возможно, думают совершенно по-другому) создали основу, на которой можно построить коммуникационную линию для передачи научной информации. Так вот, все это просто на бумаге; я хочу сказать, что это сделано специально. Мы предвидели, что такое может иметь место на завоеванной нами территории, ведь мы видели, что не существует такой коммуникационной линии, по которой можно было бы передавать научную информацию в различные уголки мира. И, увидев это, мы действительно обстоятельно обсудили возможность создания международного офиса по охране авторских прав – главного офиса, – который был бы местом пересечения всех коммуникационных линий, чтобы какой-нибудь изобретатель или исследователь мог написать туда и получить надлежащие копии микрофильмов со своей работой.

Так вот, это... но подумайте, какой это объем работы. По крайней мере, мы увидели, что для этого кое-что необходимо, у нас, по крайней мере, появился план, как это можно осуществить, и у нас, по крайней мере, была парочка сотрудников, которые к этому времени уже в той или иной степени занимались этой работой. Так вот, я никогда еще об этом не рассказывал. Но мы действительно думаем над этим.

Это громадный шаг вперед для человека. Это громадный шаг вперед.

Давайте посмотрим на человека в политическом аспекте, и давайте посмотрим, насколько он продвинулся в политике за последние несколько лет. Он создал организацию, которая называется Организацией Объединенных Наций, и еще пять органов, каждый из которых имеет право наложить вето на решение остальных четырех. Они сказали, что это будет нечто вроде мирового правительства, которое должно поддерживать мир и останавливать любые войны. Но все, что эта организация делала до сих пор, так это втягивала всех в войну.

У них не было никакого плана. Мне кажется, что прежде, чем что-то предпринимать, необходимо иметь какой-то план. Они же начали что-то предпринимать, не имея никакого плана, поэтому они не могут добиться мира. В результате мы недавно подверглись действию радиоактивного облучения и пыли из-за того, что неподалеку отсюда, примерно в трехстах километрах, было произведено тридцать восемь ядерных взрывов.

Конечно, большое количество ядерных взрывов не представляет никакой опасности. На самом деле никто не расстраивается, когда все эти бомбы взрываются. Но если бы кто-нибудь научился чему-нибудь, взрывая эти бомбы, или если бы эти бомбы взрывали с какой-то целью, то я был бы последним, кто стал бы выступать против того, чтобы их взрывали. Но я пытался выяснить, почему их взрывают, и насколько я мог понять, их взрывают для того, чтобы повысить уровень содержания пыли в воздухе. Если бы эти люди действительно узнали что-то, взрывая бомбы, то кто-нибудь положил бы все это в файлы или себе в чулок, и там бы это все и оставалось.

Почему? Потому что кто-то не осмеливается открыть коммуникационную линию. Если вы перекрываете коммуникационную линию, вы ведете человека к рабству, а науку – к невежеству. Перекрытые коммуникационные линии. Самое опасное, что только может быть, – это перекрытая коммуникационная линия.

Не так давно я проводил процессинг одному преклиру. В промежутке между сессиями ему кто-то сказал, чтобы он ничего не говорил какому-то человеку – даже не одитору, – ему кто-то сказал, чтобы он ничего не говорил о процессинге какому-то человеку. Потом он пришел на сессию, и его кейс перестал продвигаться; преклир вел себя как помешанный.

Он мог бы совершенно нормально продвигаться, если бы не вот эта вещь: кто-то сказал ему: «Ничего не говори». Тут-то ему и настал конец. Мы продирались через это, и в какой-то степени справились с этим: нам приходилось лишь гадать, что же произошло, а потом мы действительно выяснили, что произошло, и устранили это препятствие. После того как препятствие было устранено, в следующей сессии преклир снова начал хорошо продвигаться в одитинге, он снова стал сообразительным и снова начал откликаться на процесс, у него не было задержек общения и так далее. Вот так, кто-то сказал ему: «Ты ничего не расскажешь о процессинге другому человеку». Вот и все, что произошло. И преклир стал практически психотиком.

Это интересная штука, не так ли? Это означает, что нация (это относится и к отдельному человеку) является настолько душевно здоровой, насколько открыты ее коммуникационные линии, и она является настолько душевнобольной, насколько эти линии перекрыты.

Так что здесь, в Финиксе, нас хорошо развлекли взрывами тридцати восьми атомных бомб. Их взрывали, вероятно, для того, чтобы поддерживать высокие цены на уран, или для того, чтобы развлечь газетчиков, или для того, чтобы устроить тренировки для морских пехотинцев. Это, конечно, стоящий проект. Мне нравятся морские пехотинцы, и у них, должно быть, появилось потрясающее занятие.

Но куда пойдет эта информация? Допустим, они собрали огромное количество информации, взрывая все эти бомбы. Где окажется эта информация?

Она окажется погребенной в чьих-нибудь безнадежно запутанных файлах. И если кому-нибудь, кто занимается изучением энергии или различных проявлений жизни, понадобятся данные по излучению, и если он будет направлять письма с просьбами и мольбами о том, чтобы ему предоставили эти данные, то он, вероятно, обнаружит, что он сам и является экспертом в этой области.

Если кто-то собирает информацию, а потом скрывает ее, то лучше бы он вообще ее не собирал. Понимаете? Так что если вы собираете и систематизируете данные, а затем перекрываете к ним доступ, то это приводит к тому, что состояние людей (да и вас самих) ухудшается, они еще больше деградируют. Это неизбежный факт.

Ладно. Таким образом, в 1947 году было совершенно очевидно, что в обществе не существует такой коммуникационной линии, по которой можно было бы передавать научную информацию, в особенности информацию, которая имеет отношение к сфере разума. По крайней мере, мы это осознали.

Но мы осознали кое-что еще, и это стало частью завоеванной нами территории. Мы можем доказать совершенно точно, что единственное, что не в порядке с кем угодно и где угодно, – и мы действительно можем это доказать, это не просто теория, – единственное, что не в порядке с человеком, так это те коммуникационные частицы, которые он не осмеливается передать кому-либо.

Мы могли бы говорить о его цензоре, о его сексуальном опыте в возрасте двух лет, мы могли бы говорить о том и о сем и детально описывать это перекрытие общения, и, возможно, это имело бы какой-то смысл, понимаете? Это имело бы такой же смысл, как и психоанализ Фрейда.

Но для того, чтобы изучать весь этот предмет разума, мышления и информации вообще, вам на самом деле нужно знать только одно. Вам необходимо знать, что перекрытая коммуникационная линия – это динамит. И кто-нибудь где-нибудь на этом подорвется.

Мы не знаем, будет ли жизнь людей снова уничтожена атомной бомбой. Но мы знаем, что если скрывать информацию по ядерной физике, то кто-нибудь где-нибудь когда-нибудь взорвется. За это мы можем ручаться.

Если говорить о человеческой жизни, то недавно были казнены на электрическом стуле два человека, которые сделали отвратительную вещь, глупую вещь, а все потому, что информация об атомных бомбах держится в таком секрете. Эти люди были шпионами России и передавали ей информацию. Так вот, они тайно передали им сообщение, которое должно было остаться в секрете, понимаете? И вот два человека мертвы. Мы не оплакиваем их, они должны были умереть.

Но сколько еще будет потеряно жизней? Сколько еще человек умрет из-за того, что научные данные запихивают в файлы, доступ к которым закрыт?

Давайте предположим, что в 1910 году был сделан ряд открытий в области разума, благодаря которым можно было бы радикально улучшить состояние человека, состояние невротика, состояние сумасшедшего. Предположим, что в 1910 году это действительно произошло, но потом вся эта информация была где-то захоронена. Сколько человек сошло с ума с тех пор, сколько было совершено самоубийств, сколько было совершено убийств и других преступлений? Все это потери, которые понесло общество.

Но дела могли обстоять еще хуже. Предположим, что какой-то человек в 1920 году решил одну невероятно сложную проблему, связанную с полетами в воздухе, а потом вся эта информация оказалась похороненной. Это интересный факт. Вам не нужно прослеживать механику всего этого еще дальше. Обнаружение этих данных не оказывает аберрирующего воздействия, но когда они оказываются похороненными, это приводит к смерти.

Это все, что не в порядке с любым человеком, – похороненные данные.

Вы знаете, что каждая инграмма, которая находится в рестимуляции, каждая дикая, неконтролируемая картинка, которая предстает перед вашим преклиром, возникая из таинственных глубин разума, – вы знаете, что они существуют потому, что прямо перед ней и прямо после нее общение было перекрыто?

Так вот, если вы рассмотрите какую-нибудь из этих картинок с этой точки зрения, то они начнут исчезать. Это одна из самых интересных вещей, которые вам доводилось видеть. Ну да ладно.

Мы говорим о завоеванной территории. И вот открытие, которое стало нашим завоеванием: когда человек подавляет распространение научной информации, это приводит к самым что ни на есть смертельным последствиям. Это открытие и стало завоеванной территорией. Понимаете, мы это просто знаем. Мы знаем это, мы можем это доказать.

Так вот, если это правда, то все выглядит так, что нам не нужно делать для общества ничего особого, чтобы поднять уровень его культуры.

Что нам нужно сделать, чтобы действительно поднять его культурный уровень? Придумать кучу новых идей? Нет.

Начать лучше строить здания или выкладывать фасады зданий мрамором... настоящим мрамором, а не плитами? Поможет ли это построить лучшую культуру?

Нет. Боюсь, что самый лучший способ поднять уровень этой культуры – это просто устранить некоторые из этих препятствий, которые блокируют коммуникационные линии общества.

Многие люди начинают сильно нервничать, когда слышат об этом. Знаете, с ними уже происходило такое в возрасте пяти лет. Мама с папой ссорились, и ребенок побежал к соседям и рассказал об этом. Теперь он знает, что иметь открытые коммуникационные линии небезопасно. Кто-то научил его уму-разуму.

Но давайте посмотрим на человека, которого скручивает и ломает какое-нибудь страшное заболевание. Он болеет уже много лет. Это очень жалкий и несчастный человек. В его окружении, как кажется, нет ничего, что могло бы ему помочь. Вы как одитор начинаете с ним работать и обнаруживаете, что он страдает от чего? Он не страдает от того, что у него искривлена кость, он не страдает от того, что у него отложения солей, он не страдает от того, что у него плохо функционирует эндокринная система, – ничего подобного. Он страдает только от одного: кто-то – а возможно, и он сам – перекрыл его коммуникационные линии. У него была коммуникационная линия, но кто-то пришел и разорвал ее. Сегодня можно было бы излечить даже человека с самой тяжелой формой полиомиелита, человека, которого я знал, и который был калекой на протяжении пары десятков лет.

Вот так. Давайте поговорим о другой стороне завоеванной нами территории. Какие проблемы мы могли разрешить в 1950 году? Мы уже знали очень многое. Мы уже знали очень многое. Во-первых, мы знали, что человек аберрирован и что он может быть лучше. Во-вторых, мы знали, что иногда человек может достигать таких высот, каких он, ввиду отсутствия процессинга и так далее, доселе не мог достичь. Другими словами, мы открыли новое состояние бытия, которое, возможно, было достижимо для большого количества людей, а возможно, и нет. Однако мы могли работать с этим новым состоянием бытия, и мы увидели, что у человека есть некоторая надежда. И это было следующее, что мы обнаружили после того, как осознали отсутствие коммуникационных линий.

Понимаете, мы обнаружили, что у исследователя нет никаких коммуникационных линий, которые стоили бы хоть чего-то, так что мы создали такую линию. Таким образом была завоевана часть территории. Мы знаем, что все, что нам нужно делать, – это продолжать создавать и укреплять подобные коммуникационные линии, чтобы принести свободу всем людям и значительно поднять уровень культуры. Сегодня мы знаем это лучше, чем что бы то ни было.

Но давайте рассмотрим состояние отдельного человека. Настолько может улучшиться его состояние?

Что ж, на самом деле сегодня мы не знаем, насколько может улучшиться состояние человека, насколько хорошим он может стать. Но примерно к 1950 году и, определенно, к 1951 году мы обнаружили, что человек может находиться в гораздо более хорошем состоянии, чем состояние хомо сапиенс. Мы открыли новые способности в человеке.

Однако сначала мы обнаружили, что человек аберрирован. И это контрастировало с тем, что его состояние может немного улучшиться, понимаете? Здесь мы не имели дела даже с оптимальным состоянием. Это было просто более хорошее состояние, которого человек мог с легкостью достичь. Он просто может знать немного больше о своем разуме и о самом себе, и он может находиться в немного более хорошем состоянии, чем раньше. Раз человек может находиться в более хорошем состоянии, значит, он аберрирован. И это открытие было еще одной частью завоеванной нами территории. Понимаете? Если вы обнаруживаете, что человек может находиться в более хорошем состоянии, то его состояние, конечно, не является оптимальным. Так что это тоже стало частью завоеванной территории.

Потом мы обнаружили, что человеку не обязательно находиться в таком состоянии. Это был еще один кусочек территории, знаете. Человек не обязательно должен быть аберрирован. Он не обязательно должен находиться в том состоянии, в котором он находится.

Как нам теперь становится ясно, процессы, которые мы используем сегодня, – это процессы общения. На самом деле все, что делают эти процессы, – это устраняют то, что блокирует коммуникационные линии человека, то, что мешает человеку общаться, и то, из-за чего ему не нравится общаться.

Сегодня мы можем повысить способности человека в достаточной степени... мы говорим о завоеванной территории, ха! У последней группы преклиров, которых одитировали штатные одиторы М-А-С-Х, КИ поднялся на много, много единиц.

Интересно то, что в психологии истинным утверждением, самым что ни на есть истинным утверждением (кстати, в психологии есть истинные утверждения; их скрывают по мере возможности)... истинным считается утверждение о том, что КИ никогда не меняется; если человек тупой, то он тупой, и точка. Исходя из этого они строят свои планы.

Каждую неделю мы берем несколько человек и повышаем их КИ, причем не на четыре единицы, которые считаются допустимым отклонением...

Знаете, когда они... люди иногда проходят тесты на интеллект... иногда бывает такое, что человек не позавтракал, или в комнате шумно, или он только что с кем-то повздорил, или он развелся, или произошло еще какое-то незначительное событие, и это влияет на способность пройти тест. И из-за этого показатели теста КИ могут варьироваться в пределах четырех единиц. Так что четыре единицы не считаются, они не считаются.

Необходимо поднять коэффициент интеллекта на пять-шесть единиц, прежде чем результат можно будет считать хоть сколько-нибудь существенным. Мы неизменно повышали коэффициент интеллекта преклиров на десять, четырнадцать, восемнадцать единиц за двадцать пять часов процессинга. О, нет. Этого нельзя сделать. То есть это невозможно!

Что ж, это явно означает, что человек глупее, чем он мог бы быть. Это не означает, что мы здесь такие умные, это означает, что мы теперь знаем, что человек глупее, чем он должен быть. Если мы сможем взять человека за шкирку и закинуть его на более высокий уровень коэффициента интеллекта, то он сможет стать более сообразительным. Так что частью завоеванной нами территории является знание о том, что человек не обязательно должен быть таким тупым. Хорошо.

Я не говорю, что у каждого преклира, которому мы проводим двадцать пять часов одитинга, КИ немедленно взмывает вверх. Нет, я даю вам самую правдивую информацию. За последние два-три месяца, я думаю, у нас было два весьма интересных преклира. Их коэффициент интеллекта немного снизился после двадцати пяти часов процессинга. Это произошло потому, что им провели недостаточно процессинга. Это основная причина. Они действительно получили двадцать пять часов процессинга и каждому из них мы сказали: «Пожалуйста, не уезжайте, пожалуйста, получите еще немного одитинга. Мы проведем вам еще немного одитинга, мы что-нибудь с этим сделаем». И оба эти преклира – фьюить – устремились к далеким горизонтам. Но, как бы там ни было, они стали частью статистики, и от этого никуда не денешься.

Но это были два преклира среди огромного множества других преклиров, у которых КИ действительно вырос, понимаете? Процент кейсов с улучшениями соответствует ожидаемому результату, если только вы не ожидаете совершенства в ста процентах случаев; такого результата весьма трудно достичь.

Итак, у нас было два человека, у которых КИ немного снизился. Оба эти человека получили недостаточно процессинга, и их просили остаться и получить еще немного процессинга, по разным причинам. Один из них находился в довольно плохом состоянии, когда ему предоставляли интенсив – его КИ снизился. Что ж, это просто доказывает, что существуют исключения.

Итак, здесь, в Финиксе, происходит нечто интересное. Каждую неделю здесь делают то, что на протяжении последних ста лет считалось совершенно невозможным! Мы повышаем КИ людей.

Что означает изменение КИ на пятнадцать единиц?

Что ж, давайте рассмотрим человека с КИ 74 или 76 единиц. Если его КИ изменится на пятнадцать единиц, то вместо того, чтобы посмотреть на вас и сказать: «А?», он даст вразумительный ответ на ваш вопрос. Вот такая разница.

Человек с КИ 70 обычно является слабоумным, хотя я не знаю, почему таких людей называют слабоумными. Считается, что со слабоумным человеком ничего нельзя сделать, но мы повышаем интеллект и у таких людей тоже. Однако нам нужно продолжать одитировать человека, коэффициент интеллекта которого мы не смогли повысить. Если у меня правильная информация, то наши неудачи связаны с чем-то, что имеет отношение к более высокому уровню.

Так вот, все это очень неплохо. Это значит, что вы можете поднять уровень интеллекта даже у какого-нибудь генерала настолько, что он начнет разумно мыслить. Я имею в виду, может произойти все, что угодно.

Итак, это наша завоеванная территория. Мы убедительно продемонстрировали с помощью психологических тестов, с помощью строгих тестов, разработанных в психологии, что человек может быть более сообразительным и что отдельный человек может быть гораздо более сообразительным, чем он есть.

В то же время мы не говорим, что каждый обязательно должен стать более сообразительным. Мы можем даже разработать процесс, который будет делать человека глупым. Если вы слишком умны и вам все время приходится расплачиваться за это... знаете, вы работаете в какой-нибудь большой компании, и вам постоянно подкидывают сложные проблемы, вас не отпускают, вам надели кандалы на ноги и приковали вас к стене... знаете, такого рода работа. Вы попадаете в такую экономическую ситуацию, когда вы крутитесь, как белка в колесе, и просто не смеете уйти из этой организации, потому что вам нужно получать эти две сотни в неделю (или семьдесят пять или двадцать пять в неделю, которые они платят гениям), и если вам действительно нужно стать глупее, то мы могли бы сделать вас глупее. Но это не относится к делу.

Основным достижением завоеванной нами территории было то, что мы можем по желанию делать людей умнее или глупее.

Так вот, единственное, что не в порядке с теми двумя, которые стали глупее, так это то, что мы намеревались сделать их умнее. Понимаете, почему это было большим ляпом? Это единственная причина, по которой это было большим ляпом. Если бы мы намеревались сделать этих двух преклиров глупее, то это был бы большой успех.

Вы знаете, что, согласно науке прошлого, сделать людей более глупыми невозможно? Невозможно. Их невозможно сделать более глупыми, их невозможно сделать более сообразительными. Так что если кто-то действует исходя из этой теории, то не имеет значения, что он с вами делает. Так ведь? Это не имеет никакого значения. Ваш КИ останется прежним.

Так вот, нас на самом деле не интересует, повысится или снизится ваш КИ. Это просто часть завоеванной нами территории. Мы делаем то, что, как считали, невозможно сделать, но мы делаем это, и в это довольно легко поверить. Это примечательно.

Мы это делаем, и мы убедительно продемонстрировали, что нас на самом деле не интересует, становятся ли люди умнее или глупее, – главное, чтобы они были довольны этим. Вот что нас интересует. Понимаете, если человек не чувствует себя совершенно спокойно по поводу того, что он умный, или по поводу того, что он глупый, то он устроит изрядную суматоху.

Кстати, я... убежденность в собственных больших способностях – это одно из наших самых значительных открытий. Мы обнаружили, что очень часто бывает так, что самые умные и способные люди оказываются довольно глупыми. Мне встретился один человек, который не мог сложить два плюс два, зато он рассказывал мне целый час, что он самый умный человек на Земле... только он был сумасшедшим. Вы не относитесь к данной категории, если вас это беспокоит. Этот человек действительно думает, что он очень умный, в то время как он очень глупый. И наоборот, я знаю многих умных людей, которые убеждены, что они глупые.

Таким образом, реальный КИ – это еще не все. Следующий кусочек завоеванной нами территории представляет для нас большой интерес. Независимо от того, можем ли мы повысить К И человека или нет, мы можем добиться, чтобы человек был совершенно доволен тем, что у него такой КИ. Это довольно большое достижение. Это довольно большое достижение.

В прошлом, до 1947 года, человека обычно убеждали, что он глупый, и затем вешали на него этот ярлык, чтобы он чувствовал себя несчастным из-за этого. Было недостаточно того, что человек глуп, его нужно было еще и сделать несчастным из-за этого. И как правило, если человек обладал недюжинным умом или если у него были способности выше среднего, за это ему тоже навешивали ярлык.

Я прекрасно помню, как один студент зашел в кабинет декана и его там основательно отругали за то, что он не выполнил свою работу хорошо. У этого студента, как было написано на столе декана, был феноменальный коэффициент интеллекта. Но этот студент постоянно, неизменно проваливался на экзаменах по различным предметам. Для декана это означало, что студент умный, но не желает учиться, а не то, что он умный, но устал. На самом деле этот студент был очень, очень умным и все время уставшим... он постоянно находился в изнеможении. Он не мог учиться и поэтому постоянно проваливался. Если у него и был какой-то прогресс, то только потому, что он придумывал предмет на ходу как раз вовремя, чтобы успеть написать экзамен.

Так что то, насколько человек умен или глуп, не отражает всей картины. Доволен ли человек этим – вот другой фактор, который имеет к этому отношение.

Можно ли изменить все эти факторы? Должен ли человек оставаться глупым всю свою жизнь?

Мы уже ответили на этот вопрос. Нет.

Но, если не говорить об этом, должен ли человек всегда быть уставшим? Нет.

Должен ли он всегда нервничать? Нет.

Должен ли он беспокоиться из-за каждого настроенного против него человека? Нет. Вовсе не обязательно.

Если речь идет о состоянии, которое проявляется ненормально сильно, – например, о ненормально сильном беспокойстве, – то сегодня в Дианетике и Саентологии мы действительно можем сделать что-то с этим. Мы можем просто уменьшить его.

Говоря иначе, если у человека наблюдается какое-либо состояние, чрезмерно ярко выраженное и проявляющееся ненормально сильно, и если с этим человеком все еще можно общаться... Я хочу обратить ваше внимание на это условие: когда вы... вы знаете, что этот человек постоянно беспокоится по поводу змей. Понимаете, он говорит: «Куда бы я ни пошел, я открываю... а там змеи. И... я... ой, змеи! Я думаю о том, чтобы перейти через мостовую, но мне в голову приходит мысль: "Ну, лучше я не буду сходить с тротуара, потому что в водостоке наверняка есть змеи", понимаете?»

Что ж, так и есть. Многие люди ходят... это средний уровень. Это обычное дело. Не удивляйтесь. Только они об этом не рассказывают. Вот почему они находятся в таком состоянии. Понимаете?

Знаете, они были бы практически в полном порядке, если бы они могли... Вот этот человек пытается перейти улицу одновременно с вами, и если бы он повернулся... если бы он мог совершенно свободно повернуться к вам и сказать: «Знаете, у меня такое ужасное ощущение, я... каждый раз, когда я хочу ступить за бордюр вот здесь, мне кажется, что мою левую лодыжку обовьет удав».

И если бы в обществе было принято отвечать в таком случае: «О, ну надо же», – у него исчезла бы эта аберрация. Так что это тоже завоеванная территория. Если вы рассказываете о чем-то, это исчезает.

Каким образом это связано с психотерапией, существовавшей раньше?

В любой психотерапии основной акцент делался на том, чтобы высвободить скрытый инцидент. Психоанализ Фрейда.

Совершенно поразительно, что мы заняли кусочек завоеванной Фрейдом территории и пошли дальше. Только мы не захватывали этот кусочек территории и не разрабатывали его, чтобы добраться туда, куда мы добрались. Мы неожиданно обнаружили, что наша работа в чем-то согласуется с материалами Фрейда. Это совершенно другое. Для нас было очень интересно обнаружить вот что: его идея о том, что если добиться, чтобы человек достаточно долго говорил, чтобы он постоянно говорил, то рано или поздно что-нибудь появится в поле зрения и человеку станет лучше. Это разумная идея, хотя и не очень действенная, но она разумная. Можно было бы предположить, что именно так и обстоят дела.

Фрейд искал какую-то необычную идею. Он ожидал, что если человек расскажет о ней, то это вызовет у него определенную реакцию. А потом он сказал: «Для 50 процентов человечества мы ничего не можем сделать». Знаете, он просто сказал: «Мы пытаемся сделать это, но потом у нас это не получается, и, чтобы что-то получилось, человек должен говорить, говорить, говорить годами».

Что ж, все, что он пытался сделать, – это высвободить зажатую коммуникационную линию. И если этот человек не был настолько помешан на сексе, чтобы все время говорить только о сексе... ведь это не единственная зажатая коммуникационная линия.

Знаете... могу поспорить, что ни один человек здесь не рассказывал никому, что у него было сегодня на ужин. Могу поспорить, что у многих сидящих здесь есть свои странные представления о еде, о которых они никогда не упоминали в общении со своими близкими друзьями, знаете? И могу поспорить, что практически у всех у вас были такие ситуации, когда вы не сказали человеку, который приготовил для вас ужин: «Боже, какая отвратительная жратва».

Так что если мы соберем все эти подавленные коммуникационные линии вместе, одну за другой, то мы обнаружим, что секс – это не единственная область, в которой у человека есть трудности. Мы обнаружим, что существует огромное множество областей деятельности человека и что если в какой-то из этих областей у человека есть зажатая, перекрытая коммуникационная линия, то у человека может появиться аберрация в этой области.

Тогда что такое аберрация?

Это просто что-то, о чем не было позволено общаться. Вот что такое аберрация.

Конечно, это довольно грубое представление обо всем этом, но ведь у всех нас аберрации основаны именно на этом, не так ли? Иметь полностью открытую коммуникационную линию со всем, что только существует в этой вселенной, – это невероятно грандиозная цель.

Но если говорить о желании общаться со всем, что только существует в этой вселенной, душевном здоровье и способностях, то это синонимы.

Так что же такое душевное здоровье?

Это желание общаться.

Тогда насколько душевно здоровым является правительство, которое наотрез отказывается общаться с 50 процентами правительств, существующих на Земле?

Так вот, можете ли вы с полной уверенностью и искренностью сказать, что не собираетесь общаться с 50 процентами людей, которые, как вы знаете, существуют, а?

Предположим, вы говорите: «Я не могу. Я не буду. Это невозможно. Ни при каких обстоятельствах я не буду общаться с 50 процентами людей, которых я хоть немного знаю». И предположим, что вы настолько яростно настроены, что если кто-то из ваших друзей начнет с вами общаться, то вы убьете его. Это душевное здоровье?

Теперь мы завоевали еще один кусочек территории: мы знаем, насколько душевно здоровы правительства. И вот насколько они душевно здоровы.

Почему ведутся войны? Каким образом может возникнуть война?

Войну можно вызвать, если явным образом перекрывать коммуникационные линии между нациями и людьми. Так что если неприкосновенность государственной границы обеспечивается насилием, то в будущем это неизбежно приведет к войне.

Каким образом можно разжечь войну?

Нужно создать барьер, который будет перекрывать всякое общение.

Так что это действительно завоеванная территория, не так ли? Если быть до конца откровенным в разговоре о войне, то все, что нам нужно сказать, – это: «Тогда государственные границы на Земле должны исчезнуть». Но это рискованное заявление. Это заявление будет расценено как предательство. Если вы скажете это в Англии, то это будет против Англии. Если вы скажете это в США, то это будет против США. Если вы скажете это в Китае, то это будет против Китая. В России – против России. Не так ли?

Что ж, если это преступление можно совершить по отношению ко всем нациям на Земле, то мне кажется, что мы тут имеем дело не с преступлением, а с психозом. Должно быть.

Это не означает, что мы должны настежь открыть свои ворота и пустить к себе всех этих отвратительных китайцев. Мы слабые белые люди. Мы бы никак не справились с этими желтыми людьми.

Однако в детстве я жил с желтыми людьми. Я знаю многих из них, кто живет в этой стране, и я не видел, чтобы они кому-нибудь вставляли палки в колеса. Я знаю также много белых людей. Знаю много белых людей, которые живут за границей, и я не видел, чтобы они делали что-то ужасное другим нациям.

Когда у одних государств пропадает желание общаться с другими государствами и расами и когда люди перестают терпимо относиться к другим людям, они приближаются к катаклизму, который называется войной.

Завоеванная территория включает в себя и данное о том (неважно, полезно оно или нет, эффективно оно или нет), что война является прямым результатом того, что кто-то силой разрывает общение между различными нациями и народами. Мы это знаем. Мы можем это продемонстрировать, мы можем это доказать.

К сожалению, существует слишком много штыков и мнений, парламентов, рейхстагов и всего остального, и все это говорит: «Вы хотите сказать, что вы больше не позволите нашим иммиграционным властям играть в пятнашки с иммиграционными властями других государств? Вы хотите сказать, что иммиграционные барьеры – это основное, что вызывает у людей ненависть и нетерпимость? И вы хотите, чтобы мы избавились от этого огромного источника дохода? Вы понимаете, что мы получаем тридцать или сорок тысяч долларов в год от оформления виз? А войны требуют затраты тридцати или сорока тысяч долларов в секунду. Так что вы не заставите нас отказаться от этого».

Что ж, возможно, с помощью разумных доводов и убеждений вы и смогли бы заставить их отказаться от этого. Завоеванная территория на самом деле включает в себя действенный – в определенных пределах – метод установления мира на Земле.

Частью завоеванной территории Дианетики и Саентологии является знание основной аберрации человека и средств, позволяющих ее устранить. Сегодня, чтобы восстановить коммуникационные линии, которые были разорваны в прошлом, не требуется проникать в тайны прошлого, ударяться в поиски души, исследовать модус операнди жизни и секреты человека. Представляете? Сегодня наши процессы так хорошо работают, что вам даже не нужно сужать область, в отношении которой вы проводите процессинг, – наоборот, если вы будете проводить процессинг только в отношении какой-то определенной области, то процессы не будут давать результата.

Хорошо. Таким образом, эти коммуникационные линии не нужно искать с таким старанием... Я не знаю, сколько должен учиться психоаналитик, если до этого он был психиатром? Потребовалось ли ему двадцать восемь лет или двадцать восемь десятилетий или что-то в этом роде, чтобы он научился исследовать виски человека с помощью электрошоковых машин? Или с помощью вязальной спицы, которую они используют при проведении префронтальной лоботомии. Драматизация психиатрии. Ладно.

Раз у нас есть... раз у нас есть так много всего, значит, у нас должна быть и та самая кнопка, – не так ли? – которая поможет нам отворить все запертые двери разума.

Так вот, возможно, это слишком мощная кнопка, чтобы ее можно было использовать. Но частью территории, завоеванной нами на сегодняшний момент, является знание этой кнопки. Существует множество кнопок, существует множество способов разорвать общение. Но основной кнопкой при неврозе, психозе и безумии является убежденность в том, что общение – это плохо.

И если вы поможете человеку справиться с этой идеей, то вы поможете ему справиться с безумием. «Общение – это плохо». Он должен был сказать это, прежде чем он отстранился от общения. Он должен был принять решение, что общение – это плохо, прежде чем он согласился прекратить всякое общение. Он должен был сказать себе, что общение – это плохо, прежде чем он перекрыл в себе любое общение или позволил, чтобы оно было перекрыто у других людей. Он должен был заявить самому себе:

«Общение – это плохо». Он должен был сделать такую оценку, прежде чем он мог стать невротиком.

Таким образом, у нас есть кнопка, которая стоит выше всех остальных кнопок. Она не стоит выше всех кнопок, если говорить о номенклатуре и знании, потому что само знание стоит еще выше, но непосредственно под знанием находится общение. А непосредственно под общением находятся вселенные, материя, время; общение занимает главенствующее положение по отношению ко всему этому, и общение «растворяет» все это. Так что это очень важно знать.

Но индивидуум должен был в какой-то момент создать постулат, чтобы с ним что-то было не в порядке. И с ним не могло быть что-то не в порядке, если только он не создал постулат об этом.

Так что одитору это, возможно, не принесет особой пользы, потому что если он будет напрямую работать с этим как с плохим постулатом, то весь кейс может потерпеть крах. Тем не менее это было обнаружено. Это постулат о том, что «общение – это плохо».

Когда индивидуум принимает решение, что общение – это плохо, то вместе с этим он принимает решение воздерживаться от использования единственного средства, позволяющего устранить аберрацию, – от общения. Когда индивидуум принимает решение, что он больше не будет ни с кем разговаривать, он вместе с этим принимает решение, что этот человек будет оказывать на него аберрирующее воздействие. Хитро, да? Общение – это плохо. Ладно.

Итак, мы завоевали очень большую территорию. У нас очень много материалов. У нас очень много книг. У нас есть организация, которая через несколько дней переедет в гораздо более хорошее помещение, чем то, в котором она находилась раньше. У нас есть много всего.

Но самое лучшее, что у нас есть, – это ноу-хау о жизни, благодаря которому мы можем делать кое-что с жизнью. И когда эта территория будет завоевана, то одному Богу известно, какую обширную территорию мы еще завоюем. Я оставляю это вашему воображению.

Большое спасибо.

Дефиниции, приведенные здесь, отражают лишь те значения слов, в которых эти слова используются в данной лекции; этот глоссарий не предназначен для того, чтобы заменить толковый словарь, к которому необходимо обращаться в том случае, если какое-то слово отсутствует в этом глоссарии.

гектограф: копировальное устройство, при помощи которого написанные или напечатанные знаки переносились на слой желатина. С этого слоя можно было делать много копий.

Джеймс, Уильям: (1842–1910) американский философ и психолог.

е-терапия: сквирельная техника, которая заключалась в том, что в разуме устанавливали контур, называемый «инспектор», и пытались добиться, чтобы этот контур стирал инграммы. Это называлось «Терапия с помощью "инспектора"», или «е-терапия» («е» означает examiner – инспектор), и она не работала.

задержка общения: продолжительность времени между моментом, когда человеку задали вопрос, и моментом, когда он действительно ответил на этот конкретный вопрос. Не имеет значения, что происходит в промежуток времени между постановкой вопроса и получением ответа. Задержка общения указывает на время реакции человека и его способность думать.

«Закон о чистых продуктах питания и лекарствах»: общее название законов, изданных с целью обеспечить безопасность и чистоту продуктов питания, лекарств, вакцин, приборов и косметики и добиться, чтобы на них ставили надлежащие этикетки.

катаклизм: любой внезапный перелом, разрушительный переворот, особенно в общественной или политической жизни.

крапленые карты: игральные карты, помеченные особым образом, чтобы во время игры их можно было отличить. Крапленые карты используют картежники и фокусники; владелец размечает рубашку карт в соответствии с собственной системой.

«Лили»: имеется в виду американская фармацевтическая компания «Эли Лили энд Компани», которая разрабатывает и производит медицинские и психиатрические препараты.

модус операнда: (лат.) образ действий, способ действия или выполнения чего-

либо.

монография: книга или длинная статья, обычно научная, посвященная одному предмету или теме.

«Овощной препарат»: См. Пинкхэм, Лидия в этом глоссарии.

«Парк и Дэвис»: имеется в виду американская фармацевтическая компания «Парк-Дэвис», которая разрабатывает и производит различные медицинские и психиатрические препараты.

«Первоначальные тезисы»: книга, написанная Л. Роном Хаббардом в 1947 году, которая содержала первые официальные записи об исследованиях и невероятных открытиях в области работы человеческого разума. Позже она была опубликована под названием «Динамики жизни».

Пинкхэм, Лидия: (1819 – 1883) американский бизнесмен. В течение многих лет, когда Лидия была домохозяйкой, она готовила тонизирующее средство на основе трав (позднее его назвали «Овощным препаратом») для своей семьи и своих друзей, а в 1875 году ее семья решила заняться бизнесом. Они очень интенсивно рекламировали ее домашнее средство, как средство, способное исцелить от любых «женских проблем», а Лидию рекламировали, как «спасителя женского пола». Во время ее жизни эта компания расширилась от одной кухни до целой лаборатории, в которой готовили, разливали по бутылкам и поставляли столько этого овощного препарата, что ежегодный валовой доход компании составлял немного меньше 300000 долларов. До 1920 года, когда федеральное правительство усилило контроль над выпуском медицинских препаратов и над рекламой, медицинская компания Лидии Пинкхэм не уменьшала выпуск своего препарата.

полиомиелит: острое инфекционное заболевание, преимущественно поражающее детей. Вирус вызывает воспаление серого вещества спинного мозга; это сопровождается параличом различных групп мышц, что иногда приводит к их атрофии и часто – к хронической деформации.

префронтальная лоботомия: психиатрическая операция, при которой в черепе человека просверливают дырки и через них перерезают нервные волокна в двух передних долях головного мозга, после чего человек превращается в эмоциональное растение.

реактивный двигатель: двигатель, тяга которого создается потоком газа, выпускаемого с очень высокой скоростью.

рейхстаги: законодательные органы, такие, как существовавшее ранее законодательное собрание Германии.

Рузвельт: Франклин Делано Рузвельт (1882 – 1945), тридцать второй президент США (1933 – 1945).

Саванна: город и морской порт в штате Джорджия (который находится прямо над Флоридой) на юго-востоке Соединенных Штатов.

Средний Запад: северный район центральных Соединенных Штатов.

Уолл-стрит: улица в Манхэттене, Нью-Йорк, где расположены Нью-йоркская фондовая биржа и множество крупных финансовых учреждений Соединенных Штатов; главный финансовый центр США.

Хайнлайн, Роберт: (1907 – 1988) знаменитый писатель-фантаст.

цензор: (психоанализ) в ранней фрейдовской терапии, это считалось силой, которая подавляет идеи, побуждения и чувства и мешает им попасть в сознание в изначальной, незамаскированной форме.

Черчилль: Уинстон Черчилль (1874 – 1965), премьер-министр Англии во время Второй мировой войны.

«Эббот»: имеется в виду фармацевтическая компания «Эббот Лабораториз» в США, которая производит различные медицинские и психиатрические препараты, а также витамины.

Эйзенхауэр: Дуайт Дейвид Эйзенхауэр (1890-1969); американский генерал и государственный деятель; 34-й президент Соединенных Штатов (1953 – 1961).