Это субботняя вечерняя лекция, 6 декабря.
В этой первой лекции мы поговорим побольше об этих Аксиомах и Логиках.
Посмотрим, что мы сможем извлечь из всего этого.
Я уже рассказывал вам о постепенной шкале и мы обнаружили, что постепенные шкалы имеют очень большое значение в одитинге. Весь процессинг творчества, можно сказать, основан на правильном понимании и применении постепенных шкал.
Постепенная шкала — это немного больше того, что уже было. А затем еще немного больше того, чего стало немного больше. А затем еще немного больше того, чего стало немного больше после того, как стало немного больше того, что было изначально. Таким способом мы можем начать с крошечной точечки и достичь самого широкого охвата, какой только возможен.
Так вот, в этих Логиках идет речь об очень скользких словах, о таких вещах, как «истина». Вот вы начинаете говорить об истине. Вы начинаете говорить о чем-то из этой высшей сферы, — сферы знаний, и об этом существует множество мнений и так далее. Многие люди говорили, что истиной является то, истиной является это и так далее.
У нас есть две истины, на основе которых мы действуем, из них вероятной является бесконечная истина (но в настоящее время мы не можем дать ей определение, и, таким образом, она является лишь вероятностью); и есть другая — работоспособная истина,истина другого вида, просто работоспособная истина. Таким образом, все, что является работающим, является истиной.
Но что значит «работоспособный»? Работоспособный — это… работоспособность — это «способность начинать, изменять и останавливать». И степень способности начинать, изменять и останавливать, показывает в этой вселенной работоспособность. Если у вас возникает вопрос: «Начинать, изменять и останавливать что?», — вы немедленно залезаете слишком далеко… вам нужно просто бросить это и вроде как смущенно отступить, потому что… на самом деле это относится к чему угодно в этой вселенной. Эта вселенная практически полностью построена на принципе «начать, изменить и остановить».
Так вот, я не знаю, работоспособность какой истины больше работоспособности цикла действия, разве что постулата. Вы говорите: «Да будет свет» — и вот вам свет. Что ж, это работоспособный постулат, не так ли? Вы говорите: «Пусть будут верблюды в кручено-роговых хектаклях», — и вот перед вами верблюды в рого-крученных ректаклях. И вы говорите: «Это работающая истина, не так ли?» Что ж, здесь мы вступаем в несколько другую небольшую область, согласны?
Вот вы говорите: «Пусть будет мрак. Пусть будет бог. Пусть будет дьявол. Пусть будет “Дженерал Моторс” и “Вестингауз”», — все что угодно. И если это было немедленно продемонстрировано как работоспособный постулат, то, согласно нашему определению, это истина. Довольно просто, не так ли?
Если бы вы действовали в вакууме отсутствующего пространства... это тот еще фокус — действовать в вакууме отсутствующего пространства в беспространственной области… в области, где нет пространства, а только потенциальная возможность пространства. Если бы у вас было все это, и вы не были бы... там ничего не было бы... я имею в виду, если бы у вас имелась настоящая статика: никакого движения, никакой длины волны — ничего... что ж, теоретически индивидуум мог бы запостулировать все, что угодно, и это стало бы истиной.
Что ж, здесь возникает еще один вопрос: истиной для кого? Для него. Он действует, не имея пространства, длины волны, массы, скорости, географического положения; он создает постулат, и этот постулат становится истиной. Но для кого он становится истиной? Для того, кто создает этот постулат. Так вот, как ни странно, индивидуум должен находиться в довольно хорошем состоянии, чтобы он мог создать постулат и добиться, чтобы этот постулат являлся для него истиной. При проведении процессинга творчества у него с этим возникают некоторые трудности. Вы создаете или создали постулат, и он либо является слишком истинным, либо у вас не получается сделать его истинным.
Так вот, есть несколько сквиррелов... «сквиррел» — это технический термин. Сквиррел — это человек, который изобретает что-то, что, как он знает, не будет работать, чтобы найти какого-нибудь сумасшедшего и провести ему одитинг. Вот кто такой сквиррел. Есть несколько сквиррелов, которые ошиваются вокруг, подхватывают фрагмент этого предмета и продают его направо и налево. Они просто придают ему чрезмерное значение.
Так вот, один из этих сквиррелов не так давно прослушал первую часть одной записанной на пленку лекции. И эта лекция касалась само-определенности и делалась попытка рассмотреть весь этот предмет постулатов, и там было сказано, что на самом деле нет никакой причины, по которой человек не мог бы просто сказать: «Теперь я само-
определенный индивидуум», — и стать само-определенным индивидуумом из-за того, что это постулат. Нет никакой причины, по которой он не мог бы этого сделать.
И первая часть этой двухчасовой лекции была посвящена такой идее: почему бы вам просто не сказать, что вы само-определены, и стать само-определенным, поддать газу, и устроить все так, как вы хотите, и в дальнейшем быть очень эффективным. А во второй части лекции говорилось о том, почему этого не может произойти. Что ж, они выбросили вторую часть лекции и... Макиавелли когда-то написал книгу «Государь». Первая часть книги называлась «Как стать великим правителем», а вторая — «Как им остаться». Наполеон, Гитлер и всякие другие люди... они читали «Государя» Макиавелли и применяли с неистовой силой, но… но они читали только первую часть этой книги, и никогда — вторую. Они никогда ее не читали, и поэтому не могли оставаться ими.
Что ж, вторая часть той лекции была посвящена тому... в ней содержались некоторые данные на этот счет; в ней говорилось о том, почему этот постулат не может вдруг взять и осуществиться. С тех самых пор в различных уголках планеты у людей совершенно съезжала крыша. Они говорили: «Я само-определенный индивидуум. Рррррр. Хотите сказать, что это не так? Хмммммм-рррррр». Это явление известно, как контурная определенность, что несколько отличается от само-определенности.
Они подставляют себя. Вот у вас парень, он выкарабкивается из реки, он только что проплыл... он настойчиво и упорно плыл по реке в течение восемнадцати часов, он совершенно измотан и уже готов отправиться на тот свет и так далее. Но, как только он выкарабкивается из реки, вы хватаете его за шкирку и говорите: «Хорошо. Теперь скажи себе, что ты в порядке, что ты чувствуешь себя хорошо, что тебе не холодно, что ты хорошо отдохнул, и иди отсюда... у нас есть для тебя лошадь, чтобы ты поучаствовал в скачках».
Он скажет: «Ладно. Я хорошо отдохнул». Он склонен согласиться с вами, он даже склонен сделать это без всякого соглашения, но ничего особенного не произойдет. Все дело в том, что он пытается создать новый постулат, продолжая в то же время держаться за композит постулатов, который привел его в ту реальность, на существовании которой он настаивает.
Так вот, если вы будете создавать постулат, не имея движения, пространства, географического положения и какого-либо еще влияния, то вы, несомненно, сможете создавать какие угодно постулаты. Но после того, как вы создадите сто тысяч миллионов постулатов и вас будет окружать множество циклов действия, множество МЭСТ, различных соглашений, обязанностей, сил, и когда вы будете владеть чем-то и что-то будет владеть вами… когда вы в таком положении и неожиданно говорите: «Сейчас я изменю свою точку зрения на все это. И, продолжая очень настойчиво держаться за все, что я имею, за все, что я приобрел единственно благодаря созданию постулатов... я буду держаться за все это; я просто как бы втихаря выскользну отсюда и скажу... что ж, я держусь за это, но я скажу: “Теперь я само-определенный индивидуум”. И потом я заставлю этот постулат работать».
Пока человек держится за свое обладание, за вещество МЭСТ-вселенной, за идентность, которой его наделили, и за все остальное, то он, конечно, держится за большое количество постулатов. Он держится за огромное количество постулатов и этим держанием настаивает на том, что они имеют полную силу; и в то же время он искренне говорит: «Теперь я само-определенный индивидуум, и, просто создав постулат, я могу сделать так, чтобы это осуществилось». И он говорит: «Лучше не обесценивайте меня». Что ж, он сам обесценивает себя. Он настаивает на том, что он должен сохранять статус-
кво и оставаться там, где он находится, оставаться тем, чем он является, продолжать владеть тем, чем он владеет, и нести ответственность за то, что он имеет.
Что ж, эти ребята обнаружили это сразу же, только они не посмотрели на то, что они обнаружили. Они сразу же обнаружили, что все, что нужно сделать, — это создать постулат о том, что ты являешься само-определенным. И заставляя этот постулат работать, нужно отвернуться от всех своих друзей, бросить семью и любым способом изменить свой образ жизни. Им удавалось проделать этот фокус, несмотря на все те изменения, которые происходили вокруг них. Эти изменения происходили хаотично и имели катастрофические последствия. Изменения происходили потому, что они не могли контролировать этот процесс. Они не понимали, что с ними происходит. И в конце концов они оказались в ужасном состоянии.
Что ж, так ведет себя маг, он делает… Он говорит: «Так, подбросим сюда немного паучьих мозгов и несколько лучей утренней зари и перемешаем все это с лягушачьим кашлем, а потом подвергнем этот настой действию адского мрака, произнесем три заклинания и... так посмотрим, что это я делал? Ах, да. Нужно пролить немного этого настоя на землю. Вы только посмотрите, в этом месте начинает расти дерево. И оно просто пожирает все вокруг и так далее. Интересно, правда?» И вдруг он говорит: «Ого, здесь становится темно. Интересно, что происходит?» Он поднимает глаза вверх и говорит: «Это дерево прямо-таки заглатывает все вокруг. Оно перекрывает солнечный свет повсюду. Пойду-ка я в свою пещеру... если смогу ее найти. Нет, теперь слишком темно, пещеры не найти. Надо же, дерево то-то и то-то...», — и так все это и продолжается.
А потом он начинает ругать это дерево. Он говорит: «Посмотрите, что это дерево со мной сделало. Посмотрите, какое злое и отвратительное это дерево. Посмотрите, посмотрите на все эти ужасные вещи, которые оно делает». И вот в один прекрасный день другой маг видит, как он совершенно разбитый ковыляет по дороге, и выслушивает его горькие жалобы по поводу того, что с ним сделало это дерево.
Он допустил несколько ошибок. Во-первых, он смешал много всякой всячины, не запостулировав, для чего он это делает. Он не сказал, каков должен быть конечный продукт. Во-вторых он не сказал, каков конечный продукт... какова его цель и как... почему он пытается ее достичь — он сразу же сошел с высокогорного плато причинности и спустился в долину следствия. В тот момент, когда он оказался в состоянии следствия, то, что было им создано, возвысилось над ним и затмило собой весь солнечный свет, и он тогда сказал: «Я не несу за это никакой ответственности. Я… это… это оказывает очень сильное влияние на меня». И он продолжает катиться по наклонной плоскости.
Так вот, если с ним происходит что-нибудь еще, он жалуется на это и жалуется на что-то еще. Он никогда не говорит себе, какую цель он пытается достичь, что он пытается сделать. Он просто продолжает. И в один прекрасный день он неожиданно мешает в кучу Лас-Вегас, не много морщин и блондинку из Нью-Йорка, садится в поезд и говорит: «Что ж, брошу все это на волю случая. Мне кажется, у меня есть эта работа. Я не знаю, чем я занимаюсь, но я могу надеяться». Он становится членом организации «Анонимных алкоголиков», потому что ему там сказали, что он может прожить минуту или... не знаю, возможно, в организации «Анонимных алкоголиков» им дают больше, чем минуту. Возможно, им дают пять минут или двадцать четыре часа или что-нибудь в этом роде. Им дают строго нормированные порции времени. Боже мой! Этот парень находится в ужасном состоянии. Он стал хомо сапиенсом.
Так вот, все, что ему нужно сделать... он услышал однажды... он говорит: «Все что мне нужно сделать, — это просто запостулировать, что я само-определенный». Он, естественно, не знает, что такое само-определение, он не знает значения этого слова. Он просто говорит... он постулирует: «Это такое состояние, когда я могу делать все, что пожелаю, оставаясь безнаказанным. Поэтому, если я скажу, что я само-определен, то мне не нужно будет брать никакой ответственности за все свои плохие поступки, потому что все это происходит по моему само-определению». И все это замечательно просчитано, все это складывается в замечательное уравнение. Он говорит: «Все идет просто прекрасно», и люди, конечно, рубят его топорами, выбрасывают его на помойку, и бросают его туда, сюда, и все идет шиворот-навыворот.
Видите разницу... видите, чем отличается четкий ряд постулатов, которые могут стать истиной, от четкой громады хаоса, которым, как считают многие, должна быть их жизнь... не могла бы быть, а должна. Существует большая разница, поэтому, когда мы при обсуждении истины говорим о постулатах — это просто истина другого уровня.
Хорошо, давайте теперь рассмотрим истину еще одного уровня. Давайте рассмотрим истину под названием МЭСТ-вселенная. Эта истина составлена из ряда соглашений. После того как этот человек создал ряд постулатов, он взял несколько своих друзей, и ради неупорядоченности все они согласились, что произойдет то-то и то-то и, если такой-то и такой-то создает постулат и все они соглашаются с этим постулатом, то этот постулат существует и становится общим для всех. Они думали, что это здорово, что это хорошая игра, и что они смогут играть в эту игру безнаказанно.
Что ж, они могут играть в эту игру до поры до времени, но потом начинает появляться неупорядоченность. Постулат теряет свою ценность как единственная истина и начинает зависеть от тех соглашений, которые они заключали между собой. И вот, однажды этот человек говорит: «Я запостулирую, что у меня будет новый дворец».
А другой человек говорит: «Это противоречит соглашению. Ты прекрасно знаешь, что мы придумали профсоюз. И профсоюз разрешает нам получать столько-то денег в час и так далее. И им придется изучить это все. Нам понадобится для этого каменоломня. И ты должен быть владельцем земли, где будет находиться эта каменоломня. Тебе нужно получить разрешение на добычу камня. Тебе нужно также получить лицензию на транспортировку сырья из штата в штат, чтобы можно было привезти эти камни сюда. И нам нужно будет нанять каменщиков. Существует налог в фонд помощи безработным, социальное обеспечение, а все знают, что ты не можешь платить за что-либо подобное. У тебя нет ни гроша».
Тогда этот человек говорит: «Ну, я... я пришел не так давно, я всегда говорил... Ну, я могу создать пачку денег и так далее. Я могу все это оплатить. Это...»
«Нет», — говорят ему, — «мы согласились, что единственная валюта — это та валюта, с которой мы согласились».
А он скажет: «Ну, я не соглашался с этой валютой. Меня там не было».
А ему говорят: «Ты согласился с существованием армии, чтобы она защищала нашу собственность, не так ли?»
И этот человек говорит: «Ну, да, согласился».
И ему говорят: «Она теперь защищает эту валюту. Давай больше не будем об этом».
Таким образом, мы имеем цикл, при котором постулат... постулат на самом деле имеет силу лишь настолько, насколько он имеет отношение к тому, о чем существует согласие. И через некоторое время этот постулат действительно становится очень слабым.
Человек говорит: «Выпью-ка я стакан воды, если никто не возражает. И, чтобы выпить стакан воды, самое лучшее... вам нужно подойти к крану и открыть его. У вас есть стакан — представьте себе, — у вас есть стакан, чтобы подставить его под струю воды, и у вас должен быть желудок и рот, чтобы вы могли выпить эту воду и так далее, и тогда вы будете в полной мере готовы к этому».
Во что превращается это большое согласие? Оно превращается в естественный закон или истину. Это истина. Что является истиной в этом мире? У нас есть регулярная армия, профсоюзы и все остальное. Это истина.
Вот приходит инженер, он решил построить здесь мост. Но в этом мире существует такое чертовски большое количество соглашений, что он уже совершенно запутался, так что когда он первый раз возводит это хрупкое сооружение и когда первый человек начинает по нему идти, то все это обваливается, бах!
И инженер говорит: «Существуют другие естественные законы, которым я теперь должен следовать. И все это должно происходить так-то и так-то». Так что он вслепую начинает выявлять соглашения о гравитации, длине волны, прочности сооружений, росте деревьев и всего такого... он выявляет все эти соглашения. И он пытается выяснить, какие соглашения существуют в отношении этого куска алебастра, грязи или какого-либо еще материала, из которого он пытается построить мост. Он должен до конца выяснить, каково реальное положение дел, чтобы построить что-то, что будет в достаточной степени соответствовать окружающему миру, чтобы это могло продолжать существовать в окружающем мире.
Следовательно, его изучение становится изучением того, в отношении чего существует согласие, хотя многое из этого было утеряно. Поэтому он делает это с помощью экспериментов. Он возводит мост, и если мост продолжает стоять... если он не продолжает стоять… Этот инженер постоянно исследует окружающий мир. Он создает небольшие макеты мостов и наносит удары по этим макетам, чтобы проверить, сломаются ли они. А затем он производит расчеты, чтобы определить, насколько прочнее должен быть настоящий мост через реку. В конце концов он находит решение. Насколько прочными должны быть балки? Насколько монолитным должно быть это сооружение? Какие нужно использовать металлы? Каков процесс их обработки? Насколько квалифицированными должны быть рабочие, и что все это такое? В конце концов он решает все эти вопросы.
А затем у него возникает ложное представление. Он начинает думать: «Что ж, послушайте, я соглашался с реальностью. Это на самом деле было реально, потому что строительство этого моста оказалось очень трудным делом. И вот что чертовски забавно: все мосты, которые я строю, строятся не по разным законам. Они строятся по одним и тем же законам. Существует определенный коэффициент расширения, существует трение, существует весовой анализ и анализ напряжения конструкции, существует скручивание и растяжение и все эти вещи. Существуют вибрации, создаваемые людьми, и вибрации от транспорта. И все это не изменяется. И я построил один мост, другой, третий. Надо же, у нас есть метод строительства мостов, и мы совершенно и полностью согласились с естественным законом, и мы будем продолжать строить красивые мосты до тех пор, пока будем соглашаться».
Это забавный момент, связанный со строительством мостов. Единственное, что происходит... замечательно, что он может все это строить... теперь у него полна шапка прекрасной разработанной технологией. И в его владении находится единственная тщательно проверенная технология, которая соответствует естественным законам. Ведь он имеет дело с самыми основными естественными законами, то есть со структурой, гравитацией, материалами. Вот насколько он может приблизиться к естественным законам; вот насколько вы можете приблизиться к естественным законам любой вселенной — вам нужно знать уток и основу самой этой вселенной.
Однако этот человек никогда не должен допускать ошибку и решать, что это реальность. Это согласие с тем согласием, которое и является реальностью этой вселенной. Если бы этот человек, оказавшись в другой вселенной, построил там мост, используя такой же коэффициент расширения, как и здесь, то он был бы ужасно поражен, увидев, как рухнул бы этот мост — ббрррруууммм!
Подошел бы кто-нибудь... к нему подошел бы какой-нибудь старик и спросил: «Что ты пытаешься сделать, дружище?»
И этот инженер сказал бы: «Я пытаюсь построить мост».
«Ты пытаешься построить что?»
«Я пытаюсь построить мост».
«Но зачем?»
«Чтобы перебраться через это ущелье».
И старик спросил бы у него: «Но зачем тебе нужен мост, чтобы перебраться через это ущелье?»
Инженер ответил бы: «Ну, ведь это, очевидно, пустое пространство!»
И старик сказал бы: «Правда? О, боже мой, нужно пойти рассказать об этом отцу», — и спокойненько пошел бы себе через это пустое пространство. А инженер был бы крайне озадачен, пока не обнаружил бы, что в этой области каждый носит туфли, которые настроены на расстояние гравитации ядра планеты. То есть ботинки тех, кто работает на какой-то планете, настроены на расстояние от поверхности планеты до ее ядра. И это достигается за счет запекания чего-то, по виду напоминающего массу, из которой делают ириски. Он скажет: «О, нет». Но так и есть.
Так вот, все это, возможно, не поддается пониманию, и если вы когда-нибудь врезались на машине в кирпичную стену или видели, как поезд падает с моста в реку или происходит что-нибудь столь же ужасное, то вам было бы трудно сказать, что это происходит в силу согласия.
Все это выглядит очень хрупким, да. Но что самое забавное: инженер ни в чем не может достичь абсолюта. И чем упорнее он работает... он просто не может достичь абсолюта. Вот он почти тут, в любом естественном законе, но не совсем.
К счастью, не существует 100-процентного согласия. Всегда найдется какая-нибудь дыра в естественном законе. Всегда найдется какая-нибудь дыра в атоме, всегда найдется какая-нибудь дыра в структуре. Человек начинает вдаваться в сложности этой материи и становится очень сложным. Он становится неизмеримо сложным, потому что, когда он изучает материю, ее свойства постоянно изменяются под его руками. И через некоторое время все это совершенно сбивает его с толку.
Знаете, странно то, что поиск истины может приводить одних людей к беде, а других — к славе.
Поиск истины привел Ньютона к большой известности. Он привел Гегеля к дурной славе. Он преждевременно свел Ленина в могилу. Что искали все эти люди? Они искали того или иного рода данное.
Истина — это то, что существует, не особо оспариваемое... что-то триумфальное. Воин, который встает на ноги после сражения, с окровавленным щитом и мечом в руках, — он все же победил, — сам по себе является истиной во вселенной силы. Данное, которое сметает все предыдущие данные, в какой-нибудь другой вселенной является истиной. Истина — это то, что работает. То, что в наибольшем количестве случаев работает на том, к чему ее применяют.
Не жалейте преклиров, которые все еще карабкаются в каком-то направлении, так и не определив область, в которой они пытаются найти истину. Кто-то ищет ее в МЭСТ-вселенной, кто-то ищет ее среди звезд, кто-то ищет ее в своих сердцах, а кто-то ищет ее в жизни великих людей. И каждый из них, несомненно, найдет истину. Все, что нужно сделать, — это найти абсолютную истину; для этого нужно просто найти победившую истину, из которой вытекают все остальные истины в данной области.
И если вы когда-нибудь создадите свою вселенную, то на первом же созданном кусочке запечатлейте истину, на основе которой построена эта вселенная, выгравируйте ее как следует, и не превращайте ее в тайну. Потому что единственный способ заставить вашу вселенную выживать бесконечно и бесконечно существовать, и потом в конце концов взять власть над вами, — это изобрести истину, которая даст начало этой вселенной, а затем спрятать эту истину. И если вы сделаете это, то потом ни вы, ни один обитатель этой вселенной не сможет рассоздать эту вселенную или изменить ее каким-либо образом. И она будет просто существовать как неизменная средняя величина, вытекающая из этой истины. Эта первая истина представляет собой просто постулат, созданный из нуля, не имеющего движения, пространства, географического положения и времени. Этот постулат создан здесь; он не связан ни с каким другим временем, местом или соглашением. И это первое соглашение в этой цепочке, на основе которой вы затем создаете всю остальную логику. И, как ни странно, первым постулатом может быть любое утверждение.
Вы можете разработать целую математику — прекрасную, великолепную математику, — на основе такой системы: всякий раз, когда у нас есть Х и Y, они являются положительными и отрицательными величинами. И всякий раз, когда они используются или встречаются в уравнениях, они всегда являются положительными и отрицательными величинами. А поскольку плюсы и минусы притягиваются, но отталкиваются от одноименного знака, то получилась бы интересная математика.
Вот другой пример: всякий раз, когда мы делим 10 на 2, мы получаем 15. Все что угодно, любой идиотизм... не имеет значения, что это будет... это неожиданно появится из начального ниоткуда... Понимаете, не существует начала до начала. Потому что любой из вас может допустить какой-либо набор идей... внезапно допустить... не обращаясь ни к каким более ранним идеям, что мы теперь будем постулировать, что то-то и то-то будет определять суть того, что последует за этим. И если вы специально не приведете все это в соответствие с каким-либо другим массивом данных, то у вас будет огромный массив данных.
Вы скажете: «От него не будет никакого толку». О нет, это не так. Он может развиваться до тех пор, пока все данные в нем не станут взаимосвязаны, а когда они станут взаимосвязаны, они сами могут стать вселенной. Это символично... В Библии есть такая строчка: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
В тот день, когда вы произносите постулат, чтобы положить начало вселенной, вы одновременно создаете бога. И он становится богом данной вселенной.
Так вот, относительные истины имеют отношение к относительной работоспособности; то, что является истиной в одной области, может быть истиной в этой области, но не обязательно будет истиной в какой-то другой области. То, что является истиной в одной вселенной, не является истиной в другой вселенной. В Саентологии мы занимались поисками... мы тщательно изучали вереницу соглашений МЭСТ-вселенной, происходящих из первой способности... с первого Q, которое мы можем найти и которое описывает способности тэты с той позиции, с которой мы сейчас можем на них посмотреть.
Мы видим, что из этой способности могли развиться все остальные способности, которые привели к возникновению МЭСТ-вселенной. И мы сразу же понимаем, что способность тэты на уровне Q1 могла состоять из способности создавать пространство, энергию и время или размещать энергию и материю во времени и пространстве.
Таким образом, нас удовлетворил бы такой уровень работоспособности, и затем — мы можем процитировать это здесь — мы обнаружим, что эта истина применима ко всем тем механизмам, в которые вовлечен каждый в этой вселенной, и значит у нас есть высшая истина. Эта истина, вероятно, занимает немного более высокое положение, чем что-либо другое, необходимое для существования этой вселенной. Она, вероятно, занимает немного более высокое положение, потому что эта вселенная не оставляет места для такой способности тэты, как способность создавать пространство. Она не оставляет места для этой способности. Это навязанная проблема.
Тэта не осознает… тэтан в этой вселенной не осознает свою способность создавать пространство. И помимо этого у него есть множество трудностей с пространством. Попросите большинство тэтанов: «Теперь давай создадим пространство. Просто выставим парочку якорных точек. Теперь давай поменяем их местами».
Тэтан отвечает: «О, нет, не надо».
Вы говорите: «Давай, установи две якорные точки и поменяй их местами».
«О, нет, нет, я их сделал вон там».
И вы говорите: «Хорошо, поменяй их местами».
«Нет, нет».
Совсем недавно у меня была довольно забавная сессия. Мы установили две якорные точки. Это, конечно, были первые две точки, из которых можно было создавать измерения пространства. Вы просто постулируете эти две якорные точки.
Я сказал: «Хорошо, превратите эти две точки в черных котов». И после долгих уговоров, эти точки все-таки превратились в котов. И когда эти две точки превратились в котов, мы попробовали сделать хвост одного кота... кончик хвоста, один волосок на кончике хвоста одного из котов другого цвета, чем у второго кота. Неееет, суударь! Не-а. Тем не менее преклир, с которым я работал, обладает способностью создавать макеты, которой большинство из вас позавидовало бы. Удивительно, правда?
Как только мы начали устанавливать первые две точки, необходимые для существования пространства, появилась такая небезопасность во всем этом, что преклир едва смог заставить себя двигаться вперед. Потребовалось очень много практики... потребовалось огромное количество времени, чтобы он что-то сделал с этими двумя якорными точками.
И вот что самое смешное: генетическая сущность продолжает действовать, используя его якорные точки. У каждого из вас есть две якорные точки, и генетическая сущность использует эти две точки. Если вы в какой-то момент захотите найти их, то просто посмотрите в одну сторону от вашей головы, а потом в другую, и вы обнаружите один шарик там и еще один вон там.
Вы начинаете менять местами эти точки, и вы просто чувствуете, как вся бытийность преклира начинает рассыпаться на кусочки. «Оставьте их в покое», — говорит генетическая сущность. — «Это пространство; так создается пространство, чтобы у нас могла быть энергия».
Но на самом деле это просто якорные точки. Вот и все. Нет никакой причины, по которой у вас не могло бы быть пятьдесят таких точек, или сто, или одна. Однако преклир не хочет, чтобы у него были эти точки. Он установил для себя две точки, чтобы создать электронный поток.
Таким образом, мы находимся чуть-чуть выше МЭСТ-вселенной, и мы знаем, что способности тэты немного шире, чем те, что мы видим в рамках МЭСТ-вселенной. И зная об истине и первичном постулате, мы также можем узнать, что если индивидуум готов отказаться от обладания, то он может легко изменить свой постулат. Но если он не готов отказаться от обладания, если он не готов отказываться имущества, которое накапливается у него только из-за его согласия, то он будет укреплять свои постулаты и держаться за них.
Трюк, который вы используете в процессинге, заключается в том, что вы удерживаете преклира в этой вселенной и в то же время позволяете ему как бы привыкать к созданию своей собственной. Это довольно сложный трюк, потому что преклир настаивает на том, чтобы его обладание в МЭСТ-вселенной продолжало существовать, а вы пытаетесь выбить постулаты, которые противоречат МЭСТ-вселенной. Вы можете добиться этого с помощью процессинга макетирования, но вряд ли вам удастся добиться этого с помощью чего-либо еще.
Хорошо. Все эти данные уже были изложены ранее. Вы довольно хорошо их знаете. Логика 9 гласит: «Данное ценно настолько, насколько оно было оценено».
Бедняга хомо сапиенс. Самая большая глупость заключается в том, что он поверил, что данные сами по себе имеют какую-то ценность. Но данные сами по себе не имеют абсолютно никакой ценности. Данные не представляют никакой ценности, пока они не будут оценены.
К вам постоянно приходят люди и говорят: «Знаете, в Саентологии есть то-то, то-то и то-то». А вы говорите то-то, то-то и то-то. «Вы знаете, что в 1726 году человек по имени Питсквиллер сказал... нет, мм... о, он совершенно ясно сказал ля-ля-ля-ля-ля-ля. Он сказал то же самое, что говорите сегодня вы».
Вы спрашиваете: «А что конкретно то же самое он сказал?»
И вам говорят нечто, отдаленно напоминающее то, что говорите вы. Вам говорят:
«Истина — это то, что каждый человек считает... ценным». Или «Истина — это то, к чему стремится каждый человек». Или вам говорят что-то в этом роде, понимаете? То есть это будет... это будет что-то вроде: «Каждый человек имеет право на само-определение».
И вы говорите: «Ну, молодчина, что он это сказал, правда ведь?»
Будьте осторожны в отношении одного момента. Когда вы смотрите на эту строчку в этой книге, ни в коем случае не читайте строчку, которая находится над ней, или строчку, которая находится под ней. Помните, что вам нужно прочитать только эту строчку.
Там находится данное, но оно не было подвергнуто оценке. Оценка — это сопоставление одного данного с другими данными. В нашей системе ценностей оценка — это выяснение того, как данное способствует выживанию в этой вселенной. Так что, ваша оценка будет сравнением данного с другими данными и выяснение его способности вносить ясность, упорядочивать или… или способствовать продолжению выживания. Таким способом мы делаем оценку.
Так вот, совершенно верно то, что вы можете кинуться очертя голову практически в какой угодно текст на какую угодно тему, просмотреть его, прочитать несколько миллиардов слов, если хотите, но вы обнаружите, что практически все, что стоит знать, уже когда-то кем-то где-то было сказано.
Все, что сказано в Саентологии, я уверен, было... по отдельным кусочкам уже было сказано в прошлом. Если вы сложите их вместе, то у вас получится очень большая библиотека.
Так вот, не допустите ошибку после того, как у вас уже будет сформирована эта библиотека. Вы прекрасно знаете, где находятся эти книги. В каждой книге у вас есть закладка. А все нужные строчки подчеркнуты. И вы точно знаете, где находится та или иная строчка. Так вот, не разрешайте никому вынимать эти закладки. Иначе вот что может произойти. Вы будете проходить мимо библиотечных шкафов, возьмете какую-нибудь книгу... например, это будет книга под заголовком «Френология: расцвет и падение башки человека». Там написано... там... и вы говорите: «Я знаю, в этой книге содержится одно данное из Саентологии». Вы открываете эту книгу, просматриваете ее... «Я знаю, что это было где-то здесь». Итак, вы ставите эту книгу на место, идете дальше и берете еще одну книгу, и вы точно знаете, что в ней было отмечено нужное место. Эта книга называется «Безумие немецкой империи: фонетизм Иммануила Канта». Написана его домработницей. И вы берете ее и говорите: «Здесь тоже была одна строчка... я… я уверен, что мы сможем собрать все это».
Это не способ проведения исследований. Вы могли бы бесконечно ходить и ходить по этой библиотеке, но вы никогда не собрали бы Саентологию заново. Вы не смогли бы собрать ее заново, потому что данные, не были подвергнуты оценке. Они не были сопоставлены друг с другом и не были приведены в систему. Оценка данного важнее, чем само данное, потому что получить данное можно всегда.
Мы могли бы создать постулат, а затем попытаться оценить его. Мы могли бы сказать: «Почему это смородина красная, когда она зеленая?» Или же мы могли бы просто сделать утверждение: «Начиная с этого момента зеленая черника будет пурпурной», — а затем попытаться подвергнуть это данное оценке в ягодной промышленности и заинтересовать людей выращиванием ягод, чтобы в конце концов заставить это существовать. Вы просто зззууу... как Корриган
Что мы будем делать, чтобы создать науку в какой-либо области? То же самое, что вы будете делать, проводя процессинг преклиру. Знаете, я не просто здесь голосовые связки тренирую и говорю о философии ради самой философии. Я говорю о ней совершенно конкретно, в отношении к одитингу и к изучению материалов и данных.
И вот что: вы возьмете самую высшую истину, которую вы можете точно и понятно сформулировать и которую вы можете сопоставить со всеми остальными имеющимися у вас данными, и вы попытаетесь оценить что-то, используя это данное. И если оно имеет ограниченное действие и не увеличивает сферу того, что вы пытаетесь делать, то вам нужно будет найти истину более высокого уровня.
Вы изучаете преклира; вам нужно разложить его на составляющие. Вы найдете самый высокий уровень уверенности, который сможете потом достичь. Истину самого высокого уровня, которой он сможет достичь. И вы будете оценивать преклира главным образом на основе этой истины. Если вы захотите собрать его снова, вы сможете это сделать.
Но давайте посмотрим в противоположном направлении, мы обнаружим, что мы собираемся сделать преклира способным. Он неспособен потому, что у него есть что-то, чего он не может делать. Поэтому давайте просто изучим его и найдем конкретные вещи, которые он не может делать. Если мы устраним эти неспособности, то его природная способность восстановится. Так что мы можем смотреть на это с другой стороны.
Нам нужно найти ложь самого низкого порядка, которую мы только можем найти в кейсе, и это будет наисамое ложное данное. А затем давайте сделаем это данное немного более истинным, и еще немного более истинным, а потом еще немного более истинным, и так до тех пор, пока перед нами не будет сидеть то, что гораздо больше напоминает истину для самого себя.
Нам не нужно, чтобы преклир был истиной с точки зрения МЭСТ-вселенной, потому что это МЭСТ, и у нас очень много МЭСТ. Каждый раз, когда у вас возникает желание пойти и выкопать яму, вы можете достать много МЭСТ. Так что нам нужно, чтобы он был истиной для самого себя, а не для МЭСТ-вселенной. Ведь он сам является вселенной.
Таким образом, искать высший уровень работоспособности — значит искать высший уровень оценки. В отношении чего этот кейс уверен больше всего? Эта наибольшая уверенность укажет вам на наивысшее данное, до которого сможет добраться преклир на данном этапе. И если вы сможете найти эту уверенность, то вы будете просто поражены. Он, вероятно, загорится... засветится как новогодняя елка и уйдет. И вы скажете: «Минуточку, но мы не проводили никакого процессинга. Мы провели недостаточно процессинга». Я имею в виду, он... предполагается, что он… мы должны выполнить такой-то ритуал, и такой-то ритуал, и еще один ритуал, и сделать что-то еще. Но вы не сделали всего этого.
Все, что вы сделали, — это добрались до чего-то, что находится рядом с его бытийностью, и выяснили, что есть нечто, что он знает лучше, чем все остальное. Он знает это, и вы неожиданно показали ему это, а он не знал, что он это знает. И вы говорите: «Ты знаешь, что ты знал это?»
Человек смотрит на это и говорит: «Боже мой!» И это может довольно сильно взволновать его.
Так вот, вы получаете менее бурную реакцию, когда говорите человеку: «Вы знаете, что вы верите в то, что внутри каждой кокосовой пальмы находится Эмпайр стейт билдинг?» Вы могли бы дать ему какое-нибудь смешное данное, что-нибудь настолько же глупое, и он посмотрел бы на это и обнаружил, что построил на этом всю свою жизнь.
Однако на самом деле подойти к этому таким образом будет обесцениванием. Поэтому вы просто работаете с этим с помощью макетов и позволяете, чтобы все это само разрешилось. Но когда вы будете работать с этим, вы обнаружите, что по мере того, как преклир начинает осознавать истину более высокого уровня на пути к своим настоящим способностям... по мере того как вы поднимаете его к более высокому уровню истины в отношении его само-определения и того, что заставляет его жить и действовать, он становится все более и более свободным и все в большей и большей степени становится индивидуальностью.
Многие люди думают, что чем больше процессинга получает человек, тем больше индивидуальности он теряет. Вы думаете, что он возвращается в большое течение... в большой омут. Я использую такие почтительные слова для описания нирваны. Это резервуар, в котором любая индивидуальность и идентность, эти даже близко не похожие вещи, но их соединяют вместе… и погружают в этот большой резервуар. И после этого все теряется. Он плывет по течению в полной безмятежности и мире со вселенной. Да, со вселенной. Только здесь есть одна загвоздка... все это совершенно верно; нет ничего более истинного, чем нирвана; но вы ходите по нирване. Это грязь! Это грязь начиная с этого уровня и вниз!
Так вот, если у вас когда-нибудь возникнет желание сделать так, чтобы преклир воссоединился с бесконечной всеобщностью всего в этой вселенной, то пальните по нему из лучевого пистолета или из чего-нибудь такого, и сделайте тэтана тэтан неспособным так, чтобы он даже не мог представить себя в каком-то другом месте, расчлените его тело и выбросите в известковую яму. И вы его сделали. Ему крышка.
Кстати, это подтверждают данные, полученные эмпирическим путем. Вот вы выходите наружу и смотрите. И вы... знаете, это трудно, я иногда сталкиваюсь с такими разрывами общения. Я говорю вам: выйдите наружу и посмотрите. Знаете, когда-нибудь вы сможете это сделать. Но есть что-то, чего еще никому не доводилось испытывать на опыте. Я расскажу вам, что я имею в виду, когда говорю, чтобы вы вышли наружу и посмотрели.
Я был в театре «Куинз попьюлар сиэтр», это один из самых старых театров. Я сидел в кресле и внезапно почувствовал небольшой дискомфорт, а потом осознал, что я делаю. Я... я знал, что я делаю; я не почувствовал дискомфорт внезапно. О чем я говорю? Я просто решил вдруг порыскать вокруг и почувствовать всех лордов и всех леди, которые когда-либо находились в этом заведении с начала начал. Этот старый театр существовал еще со времен королевы Анны.
И я шарил вокруг и в конце концов неожиданно прошел сквозь пол театра. Я просто направил луч, который прошел сквозь пол театра. Нее-оооо. Нет! Я содрогнулся и в страхе прыгнул в себя. В тот вечер шел домой с мыслью: «Боже мой, как же это тяжко». И я создавал много макетов и так далее и пытался привести себя в порядок. Но время от времени меня продолжала бить дрожь при мысли обо всем этом. Это был первый раз за долгое время, когда что-то заставило меня содрогнуться, и я не совсем понял, что это было, потому что я не оставался рядом с этим достаточно долго, чтобы выяснить, что же это такое. В конце концов я спросил у кого-то: «Скажите, а что не так с театром “Куинз попьюлар сиэтр”?»
Этот человек подумал и сказал: «Ну, во времена великой чумы это было одним из мест захоронений. Тела просто привозили на повозках и сбрасывали в яму».
Что ж, спустя столько лет земля, на которой находится «Куинз попьюлар сиэтр» — и это вовсе не что-то мнимое, это гораздо более реально, чем то, что мы ощущаем с помощью МЭСТ-восприятий, а это довольно слабые восприятия — эта земля настолько пропитана предсмертными муками, мерзким разложением и смертью, что когда вступаешь с ней в контакт, испытываешь ужасное потрясение.
Понимаете, там по-прежнему много жизни. Как вам это нравится? Я имею в виду, что эта земля не мертва. В этой земле по-прежнему есть жизнь. Это одно из множества нирван, которых вы можете достичь, погружаясь в МЭСТ-вселенную.
Я говорю: выйдите наружу и посмотрите. Вы могли бы пройти мимо какого-нибудь кладбища — я забавляюсь так время от времени, — пройдитесь как-нибудь по кладбищу и посмотрите, сколько тэтанов застряли в черепах. Знаете, в наши дни делают ужасную вещь: в наши дни бальзамируют людей. Тело кладут на стол и вскрывают, и никому никогда не приходило в голову отколоть верхнюю часть черепа и вынуть оттуда все или сделать что-нибудь в этом роде. Нет, нет. Нет, давайте лучше накачаем его формальдегидом и консервантами и разрисуем лицо, чтобы оно выглядело очень живым, и давайте будем очень бережно обращаться с телом после его смерти, особенно после его смерти. Не важно, что с ним происходило при жизни. И давайте возьмем его и похороним в замечательном свинцовом гробу, который защитит дорогого нашему сердцу человека от влаги.
Тело выглядит очень живым, и зачастую тэтан не может решить, умерло оно или нет. Он знает, что оно болело, но он сам находится в одурманенном состоянии... тело, по-видимому, все еще живо, если запах формальдегида… может стать очень подавляющим.
Но если вы пройдете мимо кладбища... особенно в сельской местности, где тела заворачивают в простыню и бросают вниз головой в землю и пишут: «Бог с тобой. Покойся с миром. Похоронен любящей женой Агнес» — или что-то в этом роде. Там действительно очень спокойно. Там не осталось ни одного тэтана.
А если вы пойдете на какое-то современное кладбище... пройдитесь по какому-нибудь современному кладбищу. Буу! Там больше пойманных в ловушку и застрявших тэтанов, чем вы сможете пересчитать даже долгим воскресным днем. Если захотите поразвлечься, то установите линию с одним из этих тэтанов и скажите: «Эй, приятель, почему бы тебе не пойти своей дорогой?»
И этот тэтан в несколько одурманенном состоянии скажет: «А? Голос Бога, да?
Должно быть, это голос Бога».
Вам хочется сыграть роль Бога? Ну, тогда вы должны сходить как-нибудь на кладбище и сделать это просто ради удовольствия. Вы направляете небольшой луч на тэтана или внушаете ему мысль: «Сейчас ты находишься сверху могилы» или «Сейчас ты находишься сверху надгробного камня». И если вы действительно хотите влить в него энергию... не очень хорошо гипнотизировать тэтанов, мне их жаль, но если вы хотите вытащить... если вы хотите влить в него энергию и просто сделать брррррап! «Сейчас ты находишься сверху надгробной плиты». Нет никаких сомнений, что вы вытащите его. Это правда.
Вы можете направить достаточно сильный энергетический луч... вы можете как бы просверлить небольшую дырку у него в голове, а затем направить концентрированный энергетический поток в центр его лба — внутрь, внутрь, внутрь, внутрь, внутрь, внутрь, внутрь, — и его череп, мозги и все остальное разлетятся вдребезги. Это не шутка. То есть я не шучу с этим.
Так что нет никаких сомнений в том, что вы сможете вытащить кого-нибудь из головы. Все зависит от того, насколько жестким вы хотите быть как одитор. В любом случае, вы можете выловить одного или двух тэтанов, и вы будете чувствовать себя очень хорошо, вы проделали бойскаутский трюк. И дорогого вашему сердцу человека больше не будет беспокоить то, что откуда-то просачивается влага.
Есть еще одно интересное место, которое можно посетить, — мы ходили туда вчера вечером, поэтому я упомянул о нем, — еще одно интересное место, которое можно посетить, — это морг. Туда приносят обуглившиеся тела; люди торопятся отнести в морг то, се, куски тела, кости и тому подобное, они бросают все это на большие выдвижные столы. Они выдвигают большой ящик, соответствующий размеру тела, и сваливают в него тело. Иногда тело кладут на мраморную плиту и привязывают большую бирку к большому пальцу ноги. И у него есть какая никакая идентификация, на этой бирке указано, где было найдено тело. Я не знаю, почему люди так настойчиво делают это с телом, но они это делают. Они привязывают бирку к большому пальцу ноги и кладут тело на стол.
Ну, в любом случае, они задвигают эти ящики обратно, а потом приходит кто-нибудь в слезах и ищет своего дорогого Чарльза или что-то в этом роде. Работник морга выдвигает ящик: «Нет», — следующий — «Ох!», ну, вы знаете, хлюп! — следующий. После того как она посмотрит на четыре-пять этих трупов, ей уже все равно, найдет она Чарльза или нет! В таких местах редко бывает хоть какое-то кондиционирование.
Но если вы сходите туда, то вы найдете там множество сбитых с толку тэтанов! Эти ребята по-прежнему находятся там и говорят: «Боже мой, я мертв, я мертв. Я... как же... а как же жена и дети? е-мое, я... я не оплатил аренду и... Зачем, зачем я вообще связался с этим паровым котлом? Я должен был заметить на нем шильдик с маркой такой-то и такой-то электрической компании, и... ох».
Этот парень попадает в морг, и вы говорите: «Эй, почему бы тебе... почему бы тебе не уйти отсюда?» И он говорит: «А? А? Кто это говорит? Кто-то со мной говорит? Мне показалось, похоже я слышу голоса».
Сильное замешательство. Он уже находится в сильном замешательстве. Вы толкаете его пару раз и... время от времени вам хочется сказать: «Послушай, почему бы тебе не вернуться в дом и не посмотреть, что там происходит, если ты так беспокоишься обо всех остальных? Почему бы тебе просто не вернуться и не посмотреть?»
И он просто... уровень общения... и «Вернуться и посмотреть. Я должен посмотреть. Но тело лежит здесь; мне нужно тело, чтобы вернуться. Я не могу этого сделать, потому что тело здесь».
Это полный идиотизм, если об этом подумать. У этого парня лежит кусок обгоревшей человечины, которая взорвалась или с которой произошло что-то еще, и он прекрасно знает, что она не может вернуться домой и погладить жену по голове. Так что вы спорите с ним в течение некоторого времени. В большинстве случаев тэтан — зззытъ! — оказывается в какой-то области между жизнями и возвращается обратно.
Вы приходите в больницу и говорите: «Что ж...» Вы встречаете там парочку тэтанов и думаете: «Что ж, очень хорошо».
Они залетают внутрь, и вы говорите им: «Эй, пс-с-ст!»
Они озадачены: «Кто... кто... что это? Что это? Это не по расписанию».
И вы говорите: «Эй, ты пытаешься взять тело младенца?» — или что-то в этом роде. Ужасное чувство вины. «Да. Да.»
А вы говорите: «Почему бы тебе не взять вон того третьего в кроватке?» — и такдалее.
«О, ты тот, кто должен говорить нам, что делать? Мы не знали, что... то есть...»
Но обычно бывает трудно привлечь внимание тэтана. Он находится очень низко пошкале тонов, и он просто говорит: «Я должен быть младенцем, я должен быть младенцем, я должен быть младенцем, я младенец, я младенец, я младенец» — вжик, и он уже там.
Удивительно. Очень, очень интересно. Но он... все это очень запутанно. На самом деле тэтан может привести себя в порядок, если он получал образование в течение нескольких лет, что дает ему стабильность. Он вдруг ступает на постепенную шкалу реальности. Он знает, что он здесь. Его не убили, он знает, что он здесь. Он выходит, у него по-прежнему есть тело, он может принять решение, у него есть свобода выбора, и он может продолжать использовать тело, и он приходит в полный порядок. У него нет никаких трудностей.
Но иногда вы можете застать его врасплох, когда он чем-то потрясен и расстроен. Так вот, в чем разница между тем, когда вы работаете с тэтаном, который находится в хорошем состоянии... Есть ли какая-то взаимосвязь между проведением процессинга преклиру, тело которого находится в довольно хорошем состоянии, и попыткой сделать что-то для тэтана, тело которого только что умерло или который только что взял тело?
Да, существует постепенная шкала. Тэтан, который только что потерял тело, думает, что наивысший уровень истины, которую он может достичь, — это «Я — тело». И это довольно высокий уровень по сравнению с тем состоянием, в которое он был забит как тэтан. Таким образом, его действительность находится на низком уровне — его решение, постулат или соглашение, называйте это как хотите, находится на низком уровне, — и у него есть тело. И это соглашение не было аннулировано. Но если он только что умер, то он ПОТЕРЯЛ эту низкоуровневую бытийность. У него больше нет истины. У него нет уверенности. У него нет ни одного данного, в котором он был бы уверен. Он знает, что он умер. Кто-то говорил ему, что он должен отправиться в рай. Кто-то говорил ему, что он, несомненно, должен отправиться в ад. Он сам все это время знал, что ему нужно отправиться на станцию 862 и отчитаться там. Но он в полном замешательстве.
Так вот, что мы пытаемся разрешить? Как мы разрешаем это ужасное замешательство? Что ж, существует еще один уровень уверенности, который находится гораздо ниже уровня «Я — тело» и с которым на самом деле можно вступить в контакт. Вам нужно понять, что это за уровень.
Возьмем, например, психотика или невротика. В этом случае уровень уверенности все еще существует. Можно даже сказать, что если уверенность прекращает существовать, то вместе с ней прекращают существовать жизнь и бытийностъ.
Уверенность есть уверенность, независимо от того, является она истинной или ложной. И поэтому между словом «истина» и словом «жизнь» существует чрезвычайно большая аналогия, не так ли? И все это в действительности сводится только к одному... к одному. Когда индивидуум полностью свободен... на самом деле высшая истина, которой может достичь индивидуум, — это истина определенного рода. Он может достичь более высоких истин, чем эта, и они существуют, но, прежде чем пространство будет существовать для него, у него должна быть истина, и эта истина — «Я есть».
И, по мере того как он опускается по шкале, эта истина превращается в «Я есть что-то». Здесь по-прежнему существует «Я есть», но «Я есть» присутствует в меньшей степени, а «Я есть что-то»... «что-то» начинает присутствовать в большей степени. «Я есть что-то»:
«Я есть» становится меньшей, а «что-то» становится больше, пока в конце концов индивидуума не убеждается, что «что-то» — это то, к чему сводится «Я есть».
Но пока есть хотя бы «что-то», с которым можно вступить в контакт и установить общение, вы можете начать поднимать индивидуума обратно к состоянию «Я есть». Но вы поднимаете его к состоянию «Я есть» или к тому, что является для него высшей истиной, используя постепенную шкалу «что-то». И он все в меньшей и меньшей степени является «чем-то» и все в большей и большей степени становится в «Я есть», пока наконец не поднимется к состоянию полного осознания. Человеку, который говорит: «Я есть что-то», трудно осознать, что «что-то» является одним из барьеров, который мешает ему быть «Я есть». Но если этот «я есть что-то» снова и снова понимает, что «он есть что-то», то этого уже достаточно для того, чтобы не дать ему превратиться в «ничто», и он держится за это «что-то» вместо того, чтобы быть «ничем». Но, когда он начинает подниматься вверх, он все в большей и большей степени превращается в «Я есть», «Я есть», «Я есть».
Таким образом, истина самого высшего уровня, которую вы сможете достичь с человеком, будет тем трамплином, с которого вы начнете достижение наивысшего уровня, которого вы только можете достичь в этой вселенной, и это состояние «Я есть» без необходимости быть «чем-то».
Давайте сделаем перерыв.