Вы не являетесь посторонними наблюдателями в отличие от многих других: вы изучаете человеческий разум. Вы не изучаете какой-то процесс, имеющий отношение к человеческому разуму. Вы не изучаете чьи-то мнения о разуме. Вы изучаете сам разум. На самом деле вы изучаете что-то, что находится на более высоком уровне, но вы изучаете разум.
Так вот, когда мы изучаем человеческий разум, мы, по сути, изучаем сосуд знания, мы изучаем то, что формулирует знание.
Но когда мы изучаем разум и связанные с ним заболевания, расстройства и так далее, мы можем безошибочно назвать это Дианетикой. «Дианетика» – греческое слово, которое означает «посредством разума». Но почему мы изучаем разум? Мы изучаем разум просто потому, что он представляет собой сосуд знания, и ни по какой другой причине. Неважно, является ли самым лучшим предметом изучения мышиный мозг или крысиный... мы изучали бы его, если бы он был самым лучшим образцом знания, самым лучшим образцом сосуда, наполненного знанием, или вычислительного устройства, обрабатывающего знания. Мы изучали бы его.
Неважно, что именно мы бы изучали. Если бы это был чайник... если бы чайник был самым лучшим доступным для нас сосудом, в котором могло бы содержаться знание и который мог бы обрабатывать знания, то мы бы изучали его.
Но Дианетика – это применение того, что мы знаем, с целью исцеления, излечения или приведения в порядок, деаберрирования разума. Слово «аберрация» означает «кривая линия». За все это время не было найдено ни одного более подходящего слова, поскольку мы обнаружили, что человеческий разум становится аберрированным из-за того, что потоки... электронные потоки, исходящие от тэтана, которые окутывают само тело и контролируют само тело, действуют хорошо, только если они движутся по прямой линии, если им не препятствуют риджи. И вот, мы изучаем аберрацию, что означает кривизну, или изгибы, или энтурбулированные области, или замешательство, или пересечения на линиях потоков, которые испускает тэтан для управления телом и его окружением.
Так вот, нам нужно, чтобы эти линии были прямыми и чтобы движение по ним было беспрепятственным, и устранить аберрации человека – это все равно что взять все эти линии потоков и заставить их двигаться по прямой линии. Если потоки постоянно движутся по кривой линии, если они встречают что-то на своем пути и отскакивают в сторону, то это аберрированные потоки. Говоря иначе, их направление изменено. И это основное значение слова «аберрированный».
Так вот, наша задача в Дианетике – сделать поток прямым, деаберрировать его, распрямить его. И это означает именно то, о чем я вам только что сказал, и в этом нет ничего более сложного. Это не является чем-то эзотерическим, это не мумба-юмба, этоне что-то еще; это означает именно то, о чем я вам сказал. Это означает, что потоки, испускаемые тэтаном, должны двигаться беспрепятственно... они должны двигаться по прямым линиям, они не должны двигаться по спиральным линиям, они не должны двигаться по линиям с петлями как на американских горках. Эти линии должны быть прямыми, вот и все.
Когда вы обнаруживаете, что какая-то из этих линий кривая, вы всегда обнаруживаете еще несколько вещей. Вы обнаруживаете ридж, вы обнаруживаете соматику, вы обнаруживаете наличие пересечения с другими линиями. Вы обнаруживаете, что человек исключительно за счет своего решения искривляет ту или иную линию или препятствует движению потока по этой линии. И процесс, который мы проводим, заключается просто в том, чтобы устранить препятствия. На самом деле мы не пытаемся улучшить тэтана. Мы пытаемся устранить все те методы, с помощью которых он улучшался – «улучшался» в кавычках, – на всем протяжении трака. Именно этим мы и занимаемся, и это Дианетика.
Так вот, в Саентологии мы изучаем знание... знание в чистом виде. Мы пытаемся добраться до самого высокого возможного уровня знания как такового, и нас не волнует, содержится ли это знание в чашках или в консервных банках. Нас не волнует, содержится ли это знание в тэтанах.
Нас не волнует, содержится ли оно вообще в чем-то. Мы просто изучаем знание.
Что такое знание? Было высказано множество мнений по поводу того, что такое знание.
На самом деле «Саентология» – это более простое название «эпистемологии». Ни у кого не хватило бы мужества иметь дело с этим словом – «эпистемология», и тем не менее это совершенно замечательное слово, над которым ломали голову ученые с незапамятных времен. Эпистемология. Оно пишется так: э-пи-сте-мо-ло-ги-я, и это определенный раздел философии, который действительно относится к области философии.
Но философия утверждает, что у нее есть еще один раздел; у нее есть еще несколько разделов. Существует такой раздел философии, как онтология, существует такой раздел философии, как этика, как будто они чем-то отличаются друг от друга. Мы неожиданно обнаружили, что в философии с самого начала должен был существовать только один раздел, и это эпистемология, ведь этика относится к области знания. Если человек обладает знанием достаточно высокого уровня, у него есть этика. Если человек не обладает знанием достаточно высокого уровня, то у него нет этики, ему необходима мораль. Мораль – это нечто противоположное этике. В словаре говорится: «мораль: этика». Но если вы перелистаете страницы и найдете слово «этика», то там будет написано: «этика: мораль».
Подумать только, мы опустились по шкале тонов в отношении поведения настолько, что никто уже не видит разницы между моралью и этикой. О, это потрясающе. Джордж Бернард Шоу за всю свою жизнь не сказал ничего более язвительного и злобного, чем то, что говорит словарь: этика – это мораль, а мораль – это этика. Это говорит нам о том, что мы, по сути, имеем дело с... мы имеем дело с деградировавшим существом. Человек опустился гораздо ниже того уровня, на котором находились древние греки, потому что древние греки знали, что между моралью и этикой существует различие. Всякий раз, когда вы сталкиваетесь с отождествлением, А=А=А=А, смотрите в оба, поскольку здесь вы имеете дело с безумием.
Различение – это сущность душевного здоровья. Отождествление – это сущность безумия. Фраза «она махнула косой» означала бы, что она махнула заплетенной косичкой. А фраза «он махнул косой» означала бы, что он махнул остро отточенным орудием.
Сумасшедший человек не видит различия между этими двумя фразами. Кто-то говорит: «Он махнул косой», и этот человек задумается на минуту, и у него появится смутный образ парня, который машет заплетенной косичкой. Все равно всему. Это как одно сплошное короткое замыкание у тэтана. У него нет ни одной прямой линии, по которой двигался бы поток в каком-то направлении; это просто масса взаимозаменяемой энергии, в которой одна энергия заменяется другой без разбора.
Душевное здоровье зависит от способности видеть различия. Так что когда мы увидели, что философия была разделена на несколько частей: этика, онтология (которая, по сути, занимается изучением материи) и эпистемология (это основные разделы философии... существует еще несколько разделов), мы осознали, что когда-то кто-то знал, что между моралью и этикой существует различие.
Но мы видим, что здесь, очевидно, была допущена одна существенная ошибка. Ничто из того, что содержится в этих материалах, так и не было доказано. И в Саентологии мы на самом деле стучимся в дверь, о которую разбили костяшки пальцев Кант, Юм, Локк, Ницше, старик Зенон с его «Apatheia», Лукреций, Аристотель, Платон, Сократ. Их склоненные окровавленные головы в конце жизни являются свидетельством того, что эти люди боролись с проблемой, на которую вы сейчас смотрите так непринужденно и весело.
Изучение знания. Посмотрите, какие дикие идеи порой приходили в голову этим ребятам. Сократ, Аристотель... особенно Аристотель с его силлогизмом: А равно В и С равно D. Поэтому А равно D. Видите эти «равно»? Аристотель говорил, что это логика. Но это безумие. И кстати, с помощью этого вы можете доказать все, что угодно. Все, что угодно. Силлогизм – это самый замечательный механизм.
Давайте возьмем геометрию, которую преподают в школе. Детей учат тому, что... им говорят: «Итак, мы научим вас тому, как нужно думать». Ха! Вы знаете, что написано в самых последних учебниках по геометрии? «Это, в сущности, и есть то, что представляет собой логика: логика – это геометрия». Если взять двоих или троих самых сообразительных ребятишек в классе... они не осмеливаются сказать это профессору, но они скажут это вам, они скажут: «Я не думаю таким образом. Я не могу заставить себя думать так. Наверное, я в ужасном состоянии». Нет, эти ребята душевно здоровы.
А равно В, С равно D. Так вот, если А равно D, тогда В равно С. О, нет. Нет, нет, нет. Можно было бы сказать... во-первых, с чем вы имеете дело? Вы имеете дело с А и В, С и D. Таким образом, вы имеете дело с абстрактными символами. Вы в любой момент можете сказать: «Символ “А” равен символу “В”», и выглядеть очень умным и довольным в связи с этим, и вы можете сказать: «Вот именно, символ “А” равен символу “В”, они равны». Никто не может с этим поспорить. Это правда. Это является правдой только по определению. Вы так сказали... это единственная причина, по которой это является правдой. Вы просто поставили свои условия.
Вы говорите: «Начиная с этого момента я буду считать, что А равно В». Никто не осмелится поспорить с этим, поскольку согласно определению это именно те данные, из которых вы исходите. Но кто-то мог бы сказать вот что... кто-то мог бы сказать: «Ну, а что такое А? Что представляет собой А?», и потом оспорить ваше утверждение. Но ему нужно сделать это до того, как вы скажете свое слово. Определение. Это мышление в соответствии с определением, и это то, на чем основана вся современная математика, но это неправильно. Разве не удивительно, что человек смог достичь того, чего он достиг? Разве не удивительно, что человек смог достичь того, чего он достиг в математике, действуя на основе этой базовой ошибки?
Какой-нибудь математик, услышав об этом впервые, может практически пустить... он попытается пустить вам пулю в лоб, а потом все это закончится тем, что он пустит пулю в лоб себе. Он приходит в ужасное состояние, когда вы говорите ему:
[В этом месте запись обрывается в оригинале.]
... но пусть это будет тем, чем это может быть, когда вы говорите: «Что такое А?» И парень довольный отвечает: «Ну, это яблоко».
Вы говорите: «Хорошо. Что такое В? А равно В. Следовательно, В должно быть другим яблоком».
И он гордо отвечает: «Правильно, яблоко равно яблоку, не так ли?»
Вы говорите: «Минуто... вы имеете в виду, что слово “яблоко” равно слову “яблоко”?»
«Ну, если вам так больше нравится».
Вы говорите: «Минуточку. Слово “яблоко” – это опять же просто символ, и это теоретическая абстракция и она не имеет никакого отношения к настоящим яблокам, за исключением лишь того, что это символ».
Он говорит: «Да, это так. Это так».
«Тогда получается, что яблоко равно яблоку. Дайте мне два яблока, которые были равны друг другу».
«Ну, это легко. Вот два...» – теперь вы показали ему, что он стоит на зыбкой почве.
Вы знаете, что за все существование этой вселенной, в ней никогда не было двух равных яблок. Никогда не существовало двух равных яблок. «Равный» означает «точно такой же», но между многими и многими миллиардами клеток, из которых состоит яблоко, существует некоторое различие. Между этими двумя яблоками существует некоторое различие, хотя бы в количестве клеток.
Но существует еще одно гораздо более четкое различие между этими двумя яблоками, и оно заключается в том, что одно яблоко находится в одном пространстве и времени, а другое яблоко находится в другом пространстве и времени. И даже если бы вы сказали, что это яблоко равно самому себе, то вам нужно было бы сказать, когда оно равно самому себе; так что потребовалось бы еще одно определение.
А равно В, если А и В являются одним и тем же объектом и если они оба существуют в «сейчас». И вот на основе такого сумасшедшего утверждения мы собираемся построить математику? О, нет.
Вы можете делать с математикой все, что вам хочется. Но вы обнаружите, что это туманное подобие... исключительно ради практических целей и ради применения, и вовсе не потому, что это правда... считается подобным другому туманному подобию. И эти два туманных подобия считаются подобными друг другу исключительно в практических целях для решения некоторых простых... только простых задач в материальной вселенной. Разве это не... это действительно ограниченное определение, не так ли?
Это определение применимо к арифметике, геометрии, тригонометрии, математическому анализу, интегральному исчислению, дифференциальному исчислению. Оно применимо к дифференциалам. Оно применимо к теории уравнений, оно применимо к квантовой механике. И на самом деле не существует никакой другой математики. Существует символическая логика. Это великолепная вещь. Эти ребята пытаются создать такую математику, в которой с помощью символов можно было бы приблизительно воссоздать то, что происходит в человеческом разуме. Великолепно. Человек думает: «Пожалуй, я открою дверь». Для того чтобы записать все это в символической логике... ну для этого потребуется 9 страниц и около 150 символов. О, это просто замечательно. Вы пытаетесь с помощью символов приблизительно воссоздать то, что происходит в реальной вселенной, и это имеет лишь ограниченную ценность, это один из способов мышления, которые использует разум, но это только один из способов мышления, которые использует разум, и этот способ мышления заключается в приблизительном воссоздании ситуации.
Разум думает посредством проникновения – то есть вхождения во что-то и принятия бытийности этого – или посредством приблизительного воссоздания ситуации; он просто мокапит это. Есть еще один способ мышления, который использует разум. Но мы не будем сейчас его рассматривать.
На самом деле разум проникает во что-то и смотрит, как это устроено, или же он может просто создать мокап вот здесь и сказать: «Этот мокап похож на реальную вещь, и это достаточно близкое подобие. Следовательно, я могу выяснить, что является истинным в этом мокапе, а потом просто взять и сказать, что это является истинным в том... в том, на что похож этот мокап».
Кстати, когда вы делаете это, вы достигаете большей точности. Вы достигаете большей точности.
Так вот, абсолюты недостижимы, так что я могу сказать «большая точность». Я могу сказать «более правильно или более неправильно». Это сразу же следует из этого, понимаете? Если вы не можете сказать, что выражение «А равно В» соответствует истине, то вы не можете сказать, что «что-то правильно», а «что-то неправильно». У нас есть аристотелева логика... бог ты мой, этот мир потерпел фиаско и человек сегодня находится в ужасном состоянии, потому что единственная логика, которая у него была на протяжении многих лет, – это аристотелева логика.
Аристотелева логика – А равно В, С равно D. Если В равно С, значит А равно D. И это говорит нам о том, что та или иная ситуация может быть либо правильной, либо неправильной с точки зрения морали. Не существует градиентной шкалы правильности. Не существует градиентной шкалы неправильности. И это сразу же говорит нам о том, что не существует такого понятия, как этика. Так что в тот день, когда Аристотель представил свой замечательный силлогизм, он попрощался с миром этики, которая представляет собой правильность, установленную с помощью здравомыслия и способности выносить суждения. Правильность, установленная с помощью здравомыслия и способности выносить суждения. Так вот, это и есть этика. И эта правильность всегда относительна, и она никогда не является чем-то произвольным. Чтобы человек был этичен, он должен быть способен мыслить здраво и иметь способность к суждению. Люди должны быть способны оценивать данные и делать выводы на основе данных, если мы хотим, чтобы у нас было общество.
Но если мы имеем дело с моральным обществом, то оно действует на основе только одного: что-то является либо правильным, либо неправильным. Что-то не может быть более неправильным или менее неправильным, чем просто неправильно, и оно не может быть более правильным или менее правильным, чем просто правильно. Нет, нет. Нет. У вас есть только «правильно» и «неправильно», и поэтому людям приходится действовать на основе морального кодекса.
Так что до тех пор, пока мы говорим, что «А равно В, С равно D, и если В равно С, значит А равно D», мы не можем рассчитывать на то, что кто-то будет подобающе вести себя, и у нас не может быть ничего, кроме общества действующего при помощи силы. Это все, что у нас может быть, – общество, действующее при помощи силы: общество, которому требуется сила полиции, чтобы навязывать свою мораль. Именно в этом и заключалась функция церкви. Именно в этом на 99 процентов заключалась функция государства... навязывание морального кодекса, называют ли его кодексом общего права, или Кодексом Наполеона, или десятью заповедями. Неважно, как люди называли этот кодекс, он являлся произвольностью. В нем говорилось: «Не делай того, не делай того, делай то, делай то, делай то, делай то».
Нет ничего плохого в том, чтобы иметь подобный кодекс. Мы не говорим о правильности и неправильности. Все, о чем мы говорим, так это о его сравнительной эффективности. Когда вы вводите какую-то произвольность в общество, во что угодно... когда вы вводите в уравнение что-то, что является самой настоящей произвольностью, вы терпите неудачу.
Существует область Саентологии.
Однажды великий китаец из Кенигсберга сказал: «Человек никогда не познает истину, поскольку истина находится за пределами человеческого понимания, и все, что стоит знать, находится за пределами человеческого понимания, и поэтому эта великая истина, о которой я, похоже, каким-то загадочным образом достаточно много знаю, чтобы рассказывать вам о ней, находится за пределами человеческого понимания; таким образом, я постиг то, что находится за пределами понимания, и я не человек, но вы люди и вам следует прислушиваться ко мне, и поэтому у нас есть произвольность под названием логика Канта, которую мы вводим в 1792 году. И эта произвольность будет угнетать всю сферу философии до 1950 года, когда эту произвольность разнесут в пух и прах».
И действительно, когда он ввел эту произвольность и когда общество обратило некоторое внимание на введение этой произвольности, у нас появилась статичная философия. У нас появилось состояние отсутствия мысли. Сегодня вы не можете подойти к кому-то, кто изучал философию в университете, и попросить его пофилософствовать немного. Нет, вы можете подойти к нему и выяснить, что говорили те или иные философы.
Так что вся область философии, если рассматривать ее с точки зрения обучения, изменилась настолько, что она больше не создает философов, она создает людей, которые знают, о чем философствовали те или иные философы, и это сразу же говорит нам: «Все, о чем можно подумать, уже подумали». Это говорит нам: «Единственное, что нам остается в области философии, – это просто изучать то, о чем философствовали философы. Это все, что нам остается, и поэтому мы будем присуждать степень доктора философии тому, кто просто знает, что говорили все философы...»
Вы сразу же подумали бы, что хорошее общество учит людей философствовать, придумывать что-то. Вы подумали бы, что общество не может существовать без этого. Что ж, так и есть. Представьте себе. Так и есть. Люди воюют, голодают, терпят бедствия, поднимают восстания и с ними происходит много других вещей потому, что вокруг нет никого, кто придумывал бы что-то. Все развивается как бы в... или приходит в упадок, и никто не может изменить этого, потому что А равно В и «не делай это, делай то». У нас есть общество статики, которое притворяется, что оно является обществом кинетики, и поэтому оно не очень-то далеко продвинулось... оно ничего не достигло.
Так вот, на этом уровне можно было добиться огромного прогресса в физике, но нельзя было ничего добиться в области гуманитарных наук. Так, в 1945 году мы совершенно неожиданно осознали тот факт, что у нас существует атомная бомба – бабах! – и у нас нет ничего в области гуманитарных наук.
Так вот, это очень интересный момент. Это означает, что у нас не было никаких трудностей с тем, чтобы контролировать атомную бомбу. Знаете ли вы, что у нас нет никаких трудностей с тем, чтобы контролировать атомную энергию? Вообще никаких трудностей! Если вы нажмете кнопку, она взорвется. Если вы не нажмете кнопку, она не взорвется.
Это все, что можно сказать о контроле атомной... И мы ставим свинцовые щиты в тех местах, где хранятся эти штуки, и мы делаем то, мы делаем се, и все это под контролем. Никто ни в одном уголке мира не беспокоится по поводу этих складов атомного оружия... потому что все это под контролем.
Проблема не в контроле над атомной энергией. Проблема совсем в другом. Проблема в том, как контролировать человека, который контролирует атомную энергию. И эта проблема далеко не разрешена. Так что если бы мы захотели, чтобы у нас была атомная энергия, кто-то должен был бы сразу же сказать: «Эй, минуточку. А
как мы будем контролировать контроль за атомной энергией?» Вопрос не в том, как мы будем контролировать атомы, вопрос в том, как мы будем контролировать людей, в руках которых находятся эти атомы.
Ведь при отсутствии этики их невозможно контролировать. При отсутствии этики их невозможно контролировать. Вы не можете осуществлять контроль в таких широких масштабах с помощью морали.
Мораль не настолько эффективна, потому что человек всегда может сказать:
«Так, посмотрим. В моральном кодексе есть такой пункт: не убий. Ха-ха. В мире есть люди, которые могут убить. Так что мой долг – заставить их следовать этому правилу: “Не убий”. Самый лучший способ это сделать – это заполучить несколько атомных бомб...» Понимаете, все это сразу же сводится на нет.
Раз моральный кодекс существует, людей нужно заставлять ему следовать. А когда нужно кого-то заставлять что-то делать, требуется оружие. Единственное, с помощью чего можно контролировать атомное оружие, – это этика. Разумно ли убивать большую часть человечества? Нет. Вот и все! Я имею в виду, мы сможем контролировать атомную бомбу, когда доведем это до понимания людей.
Но каким образом мы можем привести человека к осознанию этого, если он совершенно увяз и находился в таком состоянии на протяжении многих, многих столетий... это совершенно другое дело. Мораль... А равно В. Его учили, что он «не должен думать». Это правильно, а это неправильно. Это белое, это черное. Это абсолюты, и такими они и останутся.
Так что понимаете, вы на самом деле изучаете область человеческого знания, но еще выше вы изучаете знание. Что такое знание? Что такое знание? У нас есть ответы. Что такое знание? Понимаете, это хорошие, эффективные ответы. Зная их, вы можете делать самые странные вещи. Вы можете сделать так, чтобы люди... Вы знакомы с этой областью, вы можете сделать людей здоровыми... честно говоря, вы можете сделать их очень больными. Вы можете сделать их счастливыми. Вы можете сделать их очень печальными. На самом деле вы можете сделать с человеческим существом почти все, что пожелаете. Но поскольку у человека, который изучает все это, поднимается уровень этики, предоставление людям этой информации вполне безопасно, особенно если существует костяк тех, кто хорошо знает весь этот предмет. Это то, что защитит вас.
Если бы все эти материалы просто публиковались, публиковались, публиковались и публиковались и при этом никто не обучался бы всему этому, то это представляло бы большую опасность... если бы никто не обучался этому.
Весь груз применения этих материалов на самом деле лежит на плечах горстки людей... очень, очень небольшого количества людей, которые действительно обучены этому. Они волей-неволей становятся «авторитетами».
Так вот, знание – это знание. Но если вы будете рассматривать это знание в двух аспектах, то дела у вас будут идти лучше. Первое – это само знание плюс моя собственная бытийность и моя собственная точка зрения на жизнь. Это первый аспект. Понимаете, это на самом деле одна сторона: моя собственная бытийность и точка зрения на жизнь, на основе которых я интерпретирую это знание. И вторая сторона – это само знание. Но не допускайте, чтобы первый аспект, о котором я упомянул, ослепил вас и вы перестали осознавать, что второй аспект может содержать в себе гораздо больше.
Есть само знание. Если и существует что-то чистое, непорочное, что можно применять в его первозданном виде, то это Саентология, а также Дианетика.
Я могу только предостеречь вас и сказать вам, чтобы вы не применяли их плохо. Я могу только использовать свое воображение, чтобы показать вам некоторые из тех вещей, которые могут произойти, если вы не будете внимательно следить за некоторыми основными элементами.
Но я не могу, да и не намереваюсь лишить вас понимания того, что все это существует как некое знание. Это что-то вроде... я нашел его и вот оно; и ваша совесть, ваша бытийность на самом деле являются вашим единственным путеводителем в использовании и применении этого знания. Оно существует в том виде, в каком оно существует. И оно существует также в том виде, в каком интерпретировал его я.
И если я привношу в это свою точку зрения, то она сводится только вот к чему. Во-первых, используйте это для благих целей. Применяйте это с умом, помогая человеку справиться с трудностями. Применяйте это, чтобы привести в порядок динамики. Старайтесь не превозносить себя благодаря тому, что вы знаете все это. Старайтесь не использовать это для извлечения большой выгоды и будьте очень смиренны в том, что касается передачи этих знаний людям.
Так вот, я могу сказать все это. На самом деле ничто из того, что я сейчас сказал, не является необходимым условием для того, чтобы вы могли хорошо применять эту информацию. Ничто из этого не является необходимым условием. Человек, вероятно, мог бы добиться ошеломляющего успеха и так далее, применяя это знание с такой грубостью, с такой злобой, с таким эгоизмом, какой вы только можете себе представить, и это, вероятно, сошло бы ему с рук. Вы можете взять эту информацию и поработить все человечество, и поработив его, вы можете поднять его к более высокому состоянию существования. Имея это знание, вы можете сделать огромное количество вещей, но это ваше мнение.
Так вот, я показываю вам, где заканчивается мнение и начинается истина. Знание само по себе является истиной. Когда я говорю с вами об этом и когда я пытаюсь научить вас этому, вы видите, что все это представлено так, как я сказал.
Между прочим, многие люди из публики этого не понимают. И они думают, что раз я преподношу эту информацию таким вот образом, значит, у меня есть какие-то ужасные мотивы, связанные с овертами, и со мной, должно быть, что-то ужасно не так... потому что эти люди знают, что сделали бы они, имея эту информацию. Хе-хе. Так что со мной, вероятно, что-то не так, и у меня, должно быть, есть множество скрытых пороков или чего-то в этом роде. То есть, здесь, должно быть, что-то ужасно не так. Это очевидно, потому что «если вы знаете, как работает человеческий разум»... такой человек сказал бы: «Если бы вы могли заставить его делать именно то, что вы ему говорите, если бы вы могли в такой степени контролировать человека, то вы бы, конечно, делали это». А равно А. «Если бы вы могли это делать, то вы бы это делали. И это было бы самое лучшее, что можно было бы сделать, потому что вы можете это сделать».
Однако если бы вы попытались контролировать человечество таким вот образом, то вы в конце концов стали бы владеть человечеством, вы бедняга, бедняга собственник. Вы в конце концов стали бы владеть человечеством, и я не могу представить себе более ужасной участи и более красного и горячего ада. Вы в конце концов начали бы управлять человечеством, если бы вы применяли эти знания с целью наживы и контроля. И вы забили бы дверь, ведущую к счастью, намертво такими большими гвоздями, какие вы только можете вообразить.
Конечно, это только мое мнение. Но я знаю это вот до такой степени. Если бы я говорил с вами как человек, который никогда ничем не управлял, который никогда ничем не владел, то это было бы другое дело. Если я был просто маленьким человеком... мелким философом, который как бы размышлял, оставаясь в башне из слоновой кости, и вывел все это теоретически... нет, нет. Я не такой. Я инженер. Мне приходилось управлять многими вещами, под мои командованием находилось большое количество людей. Я знаю все тонкости управления людьми, и первое, что я знаю: если вы просто жаждете этого, не беритесь за это. Это как ужасный наркотик.
Итак, продолжая наш разговор о применении этого знания и о его разделении. Когда вы применяете какую-либо информацию, большую роль играет ваш селф-детерминизм. Ваше знание предмета определяется главным образом тем, какие требования вы ему предъявляете. Для чего вы собираетесь его использовать? Для чего вы будете использовать этот предмет?
Так вот, я говорю с вами об управлении. Я командовал корветами, я управлял экспедициями. Любой, кто достаточно глуп, чтобы стремиться занимать более высокое положение и командовать своими ближними, вполне может занять такое положение. В этом нет ничего плохого. На самом деле это доставляет огромное удовольствие. В этой жизни я только и делал, что занимал управленческие посты. Такой пост требует сильной бытийности, чего не достает большинству людей. Этот пост ломает вас. Он требует от вас, чтобы вы делали невероятные вещи, и в обычной жизни вы бы никогда и не подумали, что вам придется иметь что-то общее с этим. Невероятно. А если человек получает управленческий пост, потому что он жаждет этого, то это не приводит ни к чему, кроме катастрофы для управления и катастрофы для него самого.
Что касается управленческого поста, то тут нужно быть как никогда более смиренным. Управление – это, по сути, контроль. Таким образом, стремление контролировать своих ближних – это стремление управлять ими. Сама жизнь преподаст вам здесь несколько уроков. Сама жизнь. Я могу сидеть и разыгрывать перед вами мудрого бывалого старика, коим я не являюсь, и я мог бы сказать: «Ну, пройдя через все это и так далее, я могу сказать, что это не стоящее дело». Может быть, для вас это стоящее дело. Может быть, для вас оно стоящее.
Так что, решите, для чего вам все это нужно. Вы хотите помочь своему ближнему? Я могу сказать вам, что нет ничего более неблагодарного. Если вы собираетесь все время помогать людям, то вы на самом деле можете приготовиться к тому, что вам придется делать это ради самого себя, вам придется делать это, потому что вы сами хотите испытывать это чувство благополучия и удовлетворения от хорошо сделанной работы... ведь хомо сапиенс никогда не скажет вам: «Хорошая работа». Он никогда не поблагодарит вас.
Вы можете взять человека, страдающего от какого-нибудь ужасного недуга, и исцелить его самым чудесным образом, и он будет очень, очень благодарен вам в течение очень короткого промежутка времени, пока его вдруг не осенит: «Боже мой, если этот человек исцелил меня, значит, он занимает более высокое положение по отношению ко мне». И он будет пытаться всеми возможными способами исправить такое положение дел.
И у вас будут такие преклиры, для которых вы сделаете все, на что вы только способны, но которым вам все же не удастся помочь. И в течение многих часов вы будете напряженно думать, что вы такого наделали, ведь вы знаете, что вы могли бы сделать свою работу еще лучше. Вам будут попадаться такие преклиры, – и вы предпочтете не работать с ними, – которые будут ходить тут и там и рассказывать людям, какой вы негодяй, какой вы негодяй, какой вы негодяй.
Почему? Что остановит такого человека? Он говорит: «В Дианетике нет ничего хорошего, а эта штука под названием Саентология – это просто химера» – и так далее.
«А этот одитор в частности... Я слышал, как кто-то сказал, что маленькие мальчики... что этот одитор, представляете, имеет связь... ужасно, и я знаю, что на самом деле тот человек сошел с ума, потому что это...» И вы говорите: «Каким образом вообще можно остановить этого человека?» Этот человек хочет только одного: чтобы вы провели ему процессинг. Разве не удивительно, что в своих попытках получить процессинг он может дойти до всего этого? Он будет поносить вас самыми последними словами. Когда вы имеете дело с хомо сапиенсом, вы имеете дело с сумасшедшим.
Так вот, на самом деле вы можете использовать эту информацию, чтобы выбраться из МЭСТ-вселенной. Вы можете стать самым лучшим хомо сапиенсом, о котором только слышали. Или же вы можете стать хомо новис, используя эту информацию. Или вы можете пойти еще дальше, вы можете выбраться из этой вселенной и создать свою собственную вселенную. Так что видите, у вас широкий выбор. Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь предлагал вам такой выбор. У вас широкий выбор.
Так что вам нужно решить, что вы пытаетесь сделать. Вы даже могли бы изучать это... «Ну, я буду делать все, что подвернется. И все, что кажется мне логичным, после того как я получил эту информацию; я повременю с вынесением суждений на этот счет, потому что, когда я получу немного процессинга, я буду знать больше». Бог ты мой, так и есть. Так и есть. Так и есть. Но это никогда не должно сдерживать вас или останавливать вас; никакая мысль такого рода никогда не должна останавливать вас или преклира от принятия решения. Никогда, никогда не поддавайтесь такому умонастроению: «Ну, завтра я буду более душевно здоровым или завтра я смогу лучше выносить суждения, поэтому я скажу свое слово завтра».
Нет. Скажите свое слово сегодня. Подумайте об этом сегодня, прямо сейчас. Всегда действуйте на основе такого предположения: «Ну, я всегда душевно здоров, моя способность к суждению никогда меня не подводит, я не могу ошибиться, я всегда прав». Ведь кто знает... кто знает, вы можете быть более правы, чем вы думаете.
Так вот, то, что завтра вы можете прийти к другому выводу, еще не означает, что вы не можете изменить свое решение, понимаете. Сегодня вы можете сказать: «Это окончательное решение, принятое на веки веков», но это еще не означает, что завтра вы не сможете принять на веки веков какое-то другое окончательное решение, которое будет совершенно противоположно этому. Ведь если вы неспособны изменять что-то в широком масштабе, если вы неспособны значительно варьировать что-то, если вы неспособны изменять свои цели, изменять свои задачи и так далее, то вы недостаточно гибки. Вы будете оставаться аберрированным.
Так что не беспокойтесь по этому поводу. Кроме того, проблема жизни и смерти скоро перестанет быть для вас проблемой. Так что наказание за ошибку сводится практически к нулю. Вы выходите за пределы того уровня, на котором вас можно наказать, и это ужасное положение. Так получается, что, если вы умираете как хомо сапиенс, это еще не означает, что вы умрете. Если бы вы умерли как хомо сапиенс и если бы вы никогда не знали, что вы являетесь чем-то еще, помимо хомо сапиенса... да, есть вероятность, что вы полетели бы туда, куда уходят все умершие и почившие, и потом вернулись бы через пятнадцать минут. И вы были бы кем-то другим.
Но вы могли бы выйти из своего тела, вы могли бы быть самим собой и вновь привести себя в хорошее состояние. На самом деле в течение первых пятнадцати минут после того, как вы вышли из тела, вы знаете, что вы находитесь снаружи, вы знаете, что вы – это вы, и вы знаете, что вы отделены от тела. И вы знаете, что вы не тело. Когда все это происходит, полученное вами знание очень быстро становится на свое место. О, оно очень быстро становится на свое место. И вы вдруг говорите: «Бог ты мой». Как только вы скажете это, вы станете бессмертным.
Но вот в чем хохма: вы обладаете большим бессмертием, чем любой греческий бог, потому что эти бедолаги забавлялись с МЭСТ-телами и идолами в храмах в форме человеческих существ... им нравились эти идолы... пока они не покатились вниз. Они перешли в другое состояние, и сегодня вы, вероятно, обнаружите кого-то, кто был когда-то Афиной или Локи. Вы обнаружите также некоторых других настоящих существ... когда-то они действительно существовали, они были тэтанами и так далее... одним из них является Люцифер. Вы обнаружите Люцифера. Но забавно то, что Люциферов было несколько.
Мне очень не нравится рассказывать вам, кого еще вы можете встретить. Мне просто очень не нравится рассказывать вам, кого еще вы можете встретить. Но в один прекрасный день вы дадите банки Е-метра в руки какому-нибудь человеку... вы будете давать банки в руки большому количеству людей, и поскольку они совершили очень много овертов против кого-нибудь из этих типов, они будут этим типом.
Вы даете банки в руки человеку и обнаруживаете, что когда-то он был очень важной личностью и занимал высокое положение здесь на Земле. Тут может быть два варианта: либо он был одним из тех людей, которые убили этого важного человека, и он продолжает его жизненный континуум, либо он был этим самым человеком. Первый вариант более вероятен. Например, вы обнаружите много Клеопатр. Да, у нее было очень много врагов.
Говорят, что произошло триста реинкарнаций, прежде чем появился Будда... бодхисатгва. Почитайте «Джатаку». «Джатака» на многое проливает свет... эта книга не очень хорошо известна в Соединенных Штатах, если вообще известна. И я не знаю, известна ли она здесь, но она должна быть гораздо лучше известна здесь. «Джатака», «Джа-та-ка», триста реинкарнаций бодхисаттвы. И они заявляют, что он, выражаясь простым языком, сделал ноги и потом покинул эту область. Они заявляли это? Он сделал это? Или же однажды, когда вы будете одитировать кого-то, вы обнаружите
Будду, который когда-то лишний раз свалял дурака и перешел в другое состояние? Я думаю, что так и будет.
Я думаю, что этот парень не хотел использовать силу какого-либо рода и попал в то состояние, в которое он попал, потому что не хотел использовать силу. И если он настолько не хотел использовать силу, то он в конце концов оказался там, где не должен был оказаться. Потому что каждый из этих великих учителей в ранние годы своей жизни был паршивым человеком! Боже мой! Они были ужасными! Когда Христу было около десяти лет, людям приходилось очень трудно с ним, согласно легендам, которые существуют сегодня в той области. Это правда. Его родителям приходилось переезжать время от времени, потому что соседям от него доставалось. Вот он, сверхмощный тэтан, который не совсем знает, насколько большой силой он обладает, и вдруг в один прекрасный день он проснулся и обнаружил, что он пришел с северо-запада, как мы это называем. Ладно... говоря разговорным языком... это просто кусочек вселенной.
И он стал великим учителем. Он творил чудеса и делал замечательные вещи. А когда он умер, он отделился от своего тела, и он знал это, и он пошел и встретился с некоторыми из своих учеников и сказал им: «Ну, прощайте, ребята».
Так вот, я очень не люблю задевать чьи-то религиозные чувства. Вы понимаете, что я этого не делаю. Нет никаких причин, по которым мы не можем сказать: «Боже мой, это действительно было что-то, и он был великим человеком, и он дал людям свет, который освещал их путь на протяжении очень долгого времени. Да, он проделал работу. Он хорошо поработал». В этом нет никаких сомнений.
Будда проделал хорошую работу. Будда принес цивилизацию в такие области Земли, в которых по-другому невозможно было бы создать цивилизацию, просто невозможно. И греческие боги тоже проделали хорошую работу. Все эти люди хорошо поработали. Но посмотрите на первые главы Нового Завета, то, как все это... как этому изначально учили или как все это было переписано. Вы знаете, что Библию переписывают примерно каждые шестьдесят или семьдесят лет. Это правда. Вы можете пойти и найти некоторые первоначальные переводы. Они не согласуются с более поздними переводами. Очень интересно, что Библия вот так изменяется, особенно Новый Завет.
Так вот, очень странно что Старый Завет и Новый Завет должны быть заключены в один переплет, потому что Христос был все-таки революционером. Он говорил людям: «Суббота для человека или человек для субботы?» – и так далее. Революционные идеи этого бедняги публикуются прямо вслед за Старым Заветом в Библиях, которые вы можете купить здесь в книжном киоске.
Это все равно что печатать работы Карла Маркса рядом со статьями какого-нибудь ярого защитника всего консервативного. Давайте напечатаем работы Конфуция и работы Карла Маркса в одном издании и скажем: «Вот, это книга». Вы не можете представить себе такого, так ведь? Что ж, посмотрите на Старый Завет и Новый Завет вместе. В первой части говорится: «Я господь гнева». Во второй части говорится: «Отец наш – Господь любви». О, здорово. Я хочу сказать, что они не очень-то отличаются друг от друга.
На самом деле Яхве... понимаете, Иегова, Яхве. Вы можете произносить это, как вам хочется, потому что все это было окутано тайной и все гласные звуки были опущены... это просто набор согласных звуков, и только первосвященник знал, как произносить эти согласные, чтобы это имя никогда не упоминалось всуе.
Так вот, если вы не изучите это всесторонне, если вы не изучите все это со всех возможных углов, если вы не возьмете все это из первоначального источника, который здесь, на Земле, находится в Индии, и если вы не посмотрите, к чему все это ведет, то все это будет казаться вам очень запутанным.
Но давайте посмотрим на эту старую книгу, давайте посмотрим на эту очень интересную книгу. Это удивительная книга. Вы знаете, что «Книга Иова» является, вероятно, самым старым писанием, которое известно человеку, и оно пришло прямо из Индии. Это старая, старая книга, и она не имеет никакого отношения к Яхве. Просто так получилось, что там упоминается об этом. Понимаете, никто толком не упорядочил все это. Все эти данные были просто собраны вместе, и мы обнаруживаем Яхве, как нечто особое, и прямо за этим идет Христос, который рассказывает о боге любви. Удивительно. Эта книга очень запутанна.
Так вот, я хочу прямо попросить вас, чтобы вы пересмотрели некоторые из заключений, которые вы, возможно, сделали: не потому, что Бог хороший или плохой, не потому, что вы должны быть атеистом, не потому, что вы должны быть святым, не потому, что вы должны быть кем-то еще. Но давайте посмотрим на все это потому, что то, что вы знаете о Боге, на самом деле очень близко вам. Потому что это вы. Жизнь, которая бьется внутри вас. которая думает внутри вас, которая находится внутри вас, напрямую связана с бесконечностью, которую мы можем назвать Верховным Существом, эта жизнь является неотъемлемой частью этой бесконечности.
Да, у вас есть эта прямая внутренняя связь. И вы обнаружите, что когда вы говорите: «Бог не такой, как...» или «У меня нет никакой связи...» или «Я завишу от одобрения некоего таинственного существа, с которым у меня, может быть, есть, а может быть, и нет аффинити, общения и реальности»... когда вы говорите это, у вас возникает самое настоящее замешательство. Это великолепно, потому что это и есть сама аберрация. Любит он вас или нет? Можете вы с ним общаться или нет? Существует он или нет?
Что ж, в этом что-то есть, раз многие миллиарды людей за последние две тысячи лет... в этом замешательстве, о котором я вам рассказываю, что-то есть, раз мы видим, что за последние две тысячи лет во имя бога были убиты, истерзаны, изнасилованы, сожжены миллиарды людей. Удивительно. На Земле не было совершено столько жестокости во имя чего-то еще, сколько было совершено во имя Спасителя. Так что здесь что-то не так.
В Первой мировой войне наши солдаты после сражений занимали территорию, где располагались немецкие войска, и складывали трупы немецких солдат, и как вы думаете, что было написано на пряжках их ремней? «Gott mit uns». А немецкие солдаты смотрели на наших убитых, и они видели кресты у них на шеях, амулеты и так далее. Что-то во всем этом было не так. Первая мировая война свергла власть религии над миром, потому что она показала миллионам людей, что они воюют с миллионами людей Бога. Удивительно. Люди не смогли бы придумать более хорошего способа, если бы захотели сломать хребет организованной религии на Земле.
И вы знаете, что спокойствие, которое царило до этого в обществе... что-то можно было сделать. Одной из основных сил государства, одним из средств, с
помощью которых можно было создавать цивилизацию, была религия. И она лишилась своей власти в 1914 – 1918 годах. И мир потерял одно из своих основных средств контроля над цивилизацией.
И что должно было произойти? Что-то должно было произойти. Религии в общем-то уже пришел конец. Церковь больше не посещали. Она больше не обладала той огромной силой, которой она когда-то обладала. В ней царил небывалый беспорядок. Люди все еще ходили в церковь. Они все еще принимали это. Но где-то там, на полях сражений лежали ребята, у которых на пряжках были надписи «Gott mit uns». В газетах публиковались самые дикие обвинения, там появлялись самые запутанные объяснения, чтобы каким-то образом разрешить это странное непонимание. Христос на нашей стороне. Христос на нашей стороне. Нет, он на нашей стороне. Нет, это мы сражаемся за Христа. После войны кто-то начал понимать, что на самом деле никто не сражался за Христа, просто кто-то заморочил нам голову, а образованный мир... теперь мир становился образованным.
Один из основных факторов, который привносил в цивилизацию эстетику, можно сказать, практически полностью исчез из нашей цивилизованной жизни, если сравнивать с тем, какое место ему отводилось раньше. Любому человеку здесь довольно трудно вспомнить что-то, что происходило в его жизни задолго до 1914 года. Но в 1900 году человек мог спокойно относиться к религии, он мог спокойно к ней относиться. И он мог спокойно относиться к религии в 1850 году. Мир был как бы разделен на две половины... были хорошие женщины и плохие женщины. Были святые люди и нечестивые. Были язычники, безбожники и христиане. И все это было... о, это было замечательно... я имею в виду, что все это было классифицировано, и все было понятно, и люди согласились с этим, и вот один из основных элементов согласия, на котором строится цивилизация, исчез. Должно было появиться что-то новое, какое-то новое понимание.
И вот мы видим, как индийские философии приходят в западный мир. Было бы удивительно, если бы кто-то принял индийскую философию. В западном мире, конечно, никто не принял бы ее; только не это.
Я был молодым и полным энергии, когда однажды столкнулся с индийской философией. Мистика, Кришна, нирвана и так далее. Я посмотрел на все это и подумал:
«Знаешь, в этом, должно быть, что-то есть. В этом, должно быть, что-то есть. Но когда я смотрю на то, что стало с этими людьми, я не хочу заниматься этим».
И я увидел в храмах на Западных Холмах Китая, в предгорьях, ведущих к Тибету, и в Индии, то, что стало проклятьем мистики: нужда, несчастье, болезни, отсутствие инициативы, отсутствие эстетики, что само по себе обрекло на гибель всю философию. И я разработал одну максиму, которая гласит: «Чем больше общество предается суевериям, тем меньше оно процветает. Чем лучше общество знает те факторы, которые влияют на его деятельность, тем больше порядка присутствует в этом обществе, тем больше оно процветает и тем счастливее люди».
Следовательно, чтобы подняться на высокий уровень, общество должно стремиться к знанию, а не к суевериям. И с тех пор я стремился к знанию.
Так вот, мы можем говорить об этом как о науке. Что ж, это не похоже ни на одну из тех наук, что существовали раньше. Во-первых, это нечто целое, все данные упорядочены, классифицированы и взвешены; к этому не добавлялось никаких разрозненных кусочков данных то из одного места, то из другого, и это не подвергалось постоянным изменениям. Так вот, это интересно, потому что наука, по сути, берет свое начало в дедуктивном мышлении. Вы берете массу данных, выбираете оттуда какие-то данные, оцениваете их, и затем у вас появляется какой-то факт или закон.
Почти все, что мы здесь изучаем, получено путем индуктивного мышления. Вы говорите: «Должно быть, вот это общий знаменатель довольно высокого порядка. Так, посмотрим, сможем ли мы найти что-то в подтверждение этого в материальной вселенной. Давайте как следует изучим все это и выясним, не существует ли исключений из этого правила в материальной вселенной. О, не существует? Прекрасно. На этом мы и остановимся». Другими словами, это совершенно противоположный метод мышления. На самом деле это основа эволюции в области философии. Но что это за философия? Это философия знания, и таким образом она автоматически оказывается ближе к науке, чем сама наука.
Так что когда вы пытаетесь классифицировать это для кого-то, вы внимательно изучаете все это, и вы не сможете классифицировать это. Вы просто говорите человеку:
«Ну, Саентология на самом деле означает эпистемология, понимаете». И если человек будет выглядеть озадаченным, пусть он остается озадаченным. Бросьте это, не пытайтесь объяснять ему: «Ну, знаете, это наука».
Он говорит: «Ну, дедукция – это когда у вас есть масса данных и вы выбираете из нее то-то и то-то и приходите к каким-то неизбежным заключениям. Нет, это не делалось таким образом».
Он прав. Это не делалось таким образом. Ни одна наука не была создана таким образом, только он не знает об этом. С ним сыграли злую шутку.
Здесь, в Англии, в разное время жила пара ребят. Одним из них был Бэкон... однажды Бэкон взял свое перо и написал кое-что, он привел примеры того, что должно быть... «И это мы называем наукой». И вот он говорит: «Хорошо. Возьмем...» По-моему, это была ботаника; это была либо ботаника, либо биология, я не помню. Как бы то ни было, на одной странице своей рукописи он написал: «Если вы возьмете, например... наука должна быть организована таким образом, и такова ее организация», – допустим, он говорил о ботанике, – «вы выполняете такие-то шаги и это будет классификация науки, затем вы собираете все факты и данные, имеющие к этому отношение, вот в таком порядке, и это будет...» И что бы вы думали? Сегодня так и происходит. Интересно, не правда ли? Я имею в виду, что в один прекрасный день этот парень придумал науку за десять минут.
Вот она, полностью готовая. По-моему, это наука под названием ботаника. Она вся описана. Она содержится на одной из страниц этой рукописи.
И, например, Ньютон. Ньютон изложил основные принципы физики, он изложил основные принципы интегрального исчисления, математики... это один из видов математики... раз, раз. Однажды он сказал, сидя у камина и положив ноги на каминную полку: «Ну, пожалуй, мы создадим философию, и мы представим ее, и мы назовем ее наукой, и это будет наука о движении. Замечательно». Вжих-вжих, вжих-вжих. «Так, с чем у меня действительно будут трудности, так это с гравитацией, и мне потребуется несколько дней, чтобы разрешить эту задачу». И он сделал это.
И теперь мы хотим, чтобы люди приходили и говорили: «Что ж, они собрали большое количество доказательств, и они работали над этим годами, и они сделали это». Было бы просто замечательно, было бы просто чудесно, и все это было бы неизбежным, если бы они делали это, но они этого не делали. Таким образом у нас появилась ботаника. У нас появилась... на самом деле естествознание было почти полностью разработано «господином Аристотелем». У нас появилась физика. И потом жил еще один старикан... Менделиев или Менделеев – какая-то такая фамилия – нарисовал периодическую таблицу, и у нас появилась химия.
Просто удивительно. Я имею в виду, что эти науки, как предполагается, появились благодаря упорной работе миллиардов людей, которые собирали данные, можно сказать, бульдозерами, а кто-то потом забирался на гору собранного мусора и пытался откопать там какие-то важные данные. Предполагается, что именно так и появилась наука, но это миф. Это один из способов не дать науке появиться.
Так вот, на самом деле все, что мы сегодня называем наукой, было придумано по ходу дела одним или парочкой ребят в какой-нибудь воскресный день, и они сказали, что это должно быть так, и с тех пор это так и было.
Если вы не верите мне, оглянитесь назад и действительно посмотрите, из каких элементов состоят эти основные... то, что мы называем основными науками. Вам должно показаться странным, что науки появляются таким образом. И вот совершенно неожиданно у нас появилась наука о знании, если вы хотите называть ее наукой о знании. Но каким образом она появилась? Она появилась благодаря многим, многим, многим годам упорной работы, когда мы пытались выяснить, что же является общим знаменателем знания. Что является общим знаменателем?
Потребовалось изучить двенадцать народностей, бегло ознакомиться со всеми современными естественными науками, изучить то, что мы, смешно сказать, называли гуманитарными науками (которые изучали крыс) и так далее, и в конце концов я обнаружил, что есть одно слово, которое, похоже, применимо в любой области, и этим словом было «выживание».
Так вот, что мы можем делать с выживанием? Все, очевидно, пытается выживать. И потом на протяжении пяти лет я пытался опровергнуть это утверждение о выживании и найти что-то еще, что выходит за пределы этого. В МЭСТ-вселенной нет ничего, что выходило бы за пределы этого. В МЭСТ-вселенной нет ничего, что выходило бы за пределы этого, даже бессмертие, которого вы достигаете как тэтан, все еще находясь в МЭСТ-вселенной, не выходит за пределы слова «выживание». И впервые в истории с этой группой студентов мы действительно выходим за пределы слова «выживание». Мы переходим к сущности бытия как к тому, что находится выше сущности выживания, потому что мы изучаем процесс создания времени, а когда мы изучаем процесс создания времени, мы сразу же выходим за пределы основного определения выживания, которое звучит так: продолжающееся существование в течение какого-то промежутка времени.
Мы вдруг выходим за пределы «продолжающегося выживания в течение какого-то промежутка времени». Мы имеем дело с чем-то другим, с чем-то новым, и это бытийность, и она никоим образом не связана со временным промежутком, называемым МЭСТ-вселенной, но может быть связана с какими-то временными промежутками, однако это необязательно. Бытийность может существовать независимо от временного промежутка. Так что вот в какой области мы все это изучаем, и вот почему все это стало чрезвычайно простым. Мы нашли общий знаменатель гораздо более высокого уровня.
Так вот, вы должны знать кое-что об этом общем знаменателе под названием выживание. О нем рассказывается в книгах «Дианетика: современная наука душевного здоровья», «Наука выживания», «Самоанализ», «Настольная книга для преклиров» и «Саентология 8-80». И по сути, это выживание. Но мы все дальше и дальше отходим от этого, и теперь мы изучаем такой предмет, как «быть». Выживание зависит от обладания, а бытие не зависит от обладания.
Теперь у вас есть общее представление об изучаемом предмете и о его масштабах.
Техника о которой вы здесь узнаете, называется «Саентологией 8-8008». Именно об этом мы и говорим с вами. И вы будете изучать «Стандартную рабочую процедуру» выпуск 2, а не Стандартную рабочую процедуру, выпуск 1. Она была немного видоизменена, поэтому мы будем называть ее СРП 2, чтобы отличать ее от СРП 1. Но вы должны знать также и СРП 1.