Что ж, мне действительно очень жаль, что я даю вам такой рестимулирующий материал. Очень, очень жаль, поскольку рестимуляция, которую вызывает радиация, – это все, что она вызывает. Это все, что она вызывает. Вы меня понимаете? Я имею в виду, что, когда мы говорим о радиации, мы говорим только об одном, а именно о рестимуляции. Мы на самом деле не говорим больше ни о чем, кроме умственной реакции.

Так вот, кто-то вполне может сказать: «Требуется 8,7 килограммов урана 238 или 82 или чего-то в этом роде, чтобы создать критическую массу» – и так далее. Я не знаю, имеет ли уран какое-то отношение к этому или нет. Возможно – да, возможно – нет. Нам уже удалось создать гамма-излучение без использования урана... мы уже сделали это, просто придав ускорение ионам ртутных паров. Возможно все дело в скорости. Может быть, тело просто не может выдержать столько движения.

Но суть в том, что критерием здесь является движение. Вот здесь происходит какое-то действие; вот здесь происходит что-то, что просто не могло бы произойти, если бы человек не испытывал такого нежелания, чтобы это произошло. Я понятно выражаюсь? Если бы у человека не было такого нежелания, чтобы это произошло, то это никак бы на него не повлияло. Он, вероятно, мог бы стоять перед рентгеновскими трубками, атомными бомбами, отчетами по исследованию атомной энергии часами, и с ним бы вообще ничего не произошло.

Так вот, на физическом уровне взрыв – это действие, которое имеет такие характеристики как теплота, скорость ветра и интенсивность света. Когда здания обрушиваются на тела, тела очень часто сплющиваются. Когда на тело дует ветер со скоростью пятьсот километров в час, оно обычно не реагирует на это так, как если бы это был какой-нибудь легкий ветерок. Ему становится некомфортно. Оно не хочет оставаться в этом месте, оно начинает перемещаться. Когда вы направляете на кого-то такое пламя, он сгорает. Попробуйте как-нибудь сделать это. Эмпирический эксперимент, все во имя науки, конечно! Вы нагреваете кого-то, и он варится.

Так вот, этот эксперимент уже был проведен. У меня был один старый приятель, вождь Вагаюнга, на Соломоновых островах, и он все мне об этом рассказал. Он рассказал мне, при какой температуре лучше всего готовить «длинную свинью». Он дал мне очень хороший рецепт: нужно взять лавровые листы и... ну, это не имеет отношения к делу, но... это очень хороший рецепт, но у меня так и не было возможности попробовать его, понимаете? Но человека можно сварить, если его нагреть.

Так вот, это всем известные физические реакции, которые возникают непосредственно при взрыве. Слишком много слишком горячего света, слишком сильный ветер, слишком много тепла, вас бьют кирпичи и проносящиеся мимо деревья. Все это физические реакции, которые возникли бы при любой катастрофе, и это не то, о чем мы говорим на этом конгрессеСуществует только одно средство против всего этого, и это довольно забавное средство. Вы очень удивитесь, когда услышите предысторию. Вы хотите узнать, как у нас появились эти современные материалы исследований, собранные за этот год? Что ж, я обнаружил, что я не знаю ни одного механического способа защитить тело от уничтожения при атомном взрыве. В феврале этого года... я использовал себя в качестве подопытного кролика и заболел. Я не очень хорошо пережил все это; потом я довольно долго болел. Казалось, что просто не существует возможности проодитироваться до такого уровня, когда на тело... не на человека, вы понимаете... когда на тело радиация не будет оказывать никакого воздействия.

Так что в момент... вы видели, как дети впадают в истерику? Время от времени у меня тоже случаются истерики, когда я занимаюсь исследованиями. Я начинаю колотить по ковру, кричу и говорю: «Это не сработает, это не сработает». И немного бранюсь.

Сотрудники привыкают к таким вещам, они все правильно понимают. Они говорят: «Так, мы снова оказались в тупике». Они не обращают на это особого внимания. Но в данном конкретном случае я сказал: «Очевидно, единственный способ сделать тело совершенно невосприимчивым к радиации и атомным бомбам, – это научить всех мокапить тела, чтобы они могли смокапить себе тело с нуля. Понимаете, тело разлетается в пух и прах, и вы просто мокапите себе новое. Мы должны привести всех в такое состояние, чтобы всякий раз, когда кто-то уничтожает их тело, они могли смокапить себе новое, и тогда все будет в порядке». И это было сказано мной с невероятным сарказмом, понимаете?

И я находился в таком настроении несколько дней... я чувствовал себя очень подавленным. Я действительно довольно сильно болел. Я не знаю, сколько рентген мне удалось поглотить. И... это продолжалось несколько дней, и я сказал: «Послушай, я слышал, как я говорил что-то. Я отчетливо слышал, как я что-то сказал. Знаешь, это неплохая идея. Интересно, насколько мы сможем продвинуться в этом».

На самом деле практически все исследования, которые я проводил, начиная с того времени... с февраля 1956 года... все эти исследования преследовали такую вот абсурдную цель. Первый шаг состоял в том, чтобы научиться делать людей способными создавать мокапы. Мы все знаем, что если бы мы могли сделать людей способными создавать мокапы, то мы помогли бы им справиться со множеством проблем, понимаете? И первое, с чем мы столкнулись, так это с задачей: как сделать человека способным создавать мокапы, чтобы он мог создавать умственные образы-картинки просто раз, раз, раз, раз. И сейчас мы можем это делать. Это одна из тех вещей, которых мы добились благодаря этому. Вот еще кое-что любопытное, что мы обнаружили: нам никогда не удавалось заставить преклира смокапить... создать во всей полноте со всеми серийными номерами... банкноты. Прямо перед тем как создать банкноту, он всегда говорил что-то вроде: «Это все уничтожит. Нам больше некуда идти. Не будет никакого общества. Это конец игры».

Так что на самом деле перед нами встала проблема окончания игры. Понимаете, игра закончится, если каждый будет в состоянии смокапить какой-нибудь мокап по собственному желанию. Вы бы не знали, разговариваете вы с Джимом, Томом, Смоки или Биллом, понимаете? Вы бы просто не знали, с кем вы разговариваете. И те из нас, кто больше всех любит проказничать, вероятно, изменяли бы свои идентности так же быстро, как я изменяю техники, а это происходит довольно быстро! Это создавало бы путаницу. Однако если бы вы могли смокапить столько денег, сколько вам нужно, у вас все было бы в порядке. А что если бы все могли сделать это? Никакой игры. Никакой игры.

Но мы очень многое узнали в ходе экспериментов, в которых стремились смокапить кого-то или пытались добиться, чтобы человек сам смокапил себя. В реальных экспериментах мы дошли до того, что мокапили мерцание посреди комнаты, и это мерцание потом могли видеть другие люди, ничего не знавшие об эксперименте. Довольно неплохо, правда? Конечно, это не портит игру, это просто всех интригует, так что...

Таким образом, мы здесь видим... мы видим довольно интересную цепочку событий, которые имели место начиная с февраля прошлого года, и все это развивалось вокруг идеи о том, что если создавать мокапы на полную катушку, то нас ждет успех. Говоря иначе, если способность человека создавать образы-картинки... умственные образы картинки... очень, очень высока, то этот человек находится в очень, очень хорошем состоянии, и он может сделать со своим разумом практически все, что ему захочется. Вы понимаете, что разум не тело, разум также и не дух. Но человек может делать все, что ему хочется, со своим разумом, если он способен мокапить практически совершенные умственные образы-картинки.

Например, если парню не нравится его босс... пусть он смокапит его, вот и все. Смокапит его и размокапит, смокапит и размокапит, смокапит и размокапит, смокапит и размокапит... и все. Через некоторое время, он скажет: «Не такой уж он и плохой». А если вы будете достаточно долго проводить ему этот процесс, то когда он будет сидеть за своим столом и в комнату войдет его босс, он подумает: «Иди в другую сторону, старый козел», и тот развернется и пойдет в другую сторону. Ну, да ладно...

Эксперименты по созданию умственных образов-картинок примечательны тем, что проводились с большим успехом. Но, как я сказал, это был бы конец игры. Если бы все могли смокапить себе столько денег, сколько им нужно, то ни у кого не было бы настоящих денег. Не существовало бы никакой нехватки в деньгах, понимаете? Если бы не существовало никакой нехватки в телах – не существовало бы никакой игры; никакой нехватки в планетах – никакой игры. Другими словами, всегда должна существовать нехватка в чем-то, чтобы игра успешно продолжалась.

Так что все эти месяцы мы пытались разработать что-то такое, что позволило бы согласовать... чтобы у всех по-прежнему оставалась игра... но чтобы само тело можно было сделать до некоторой степени невосприимчивым к вторичным последствиям атомного взрыва, поскольку это единственное, что нас интересует. Если вы настолько глупы, чтобы оказаться в том месте, куда падает бомба, то это ваши проблемы. Мы просто хотим удостовериться, что если вы находитесь в Су-Фолсе, то на вас не будут воздействовать взрывы, происходящие в Кейптауне. Это единственное, что нас интересует. Ясно? И в этом мы добились успеха.

На самом деле есть три важные темы, о которых я хочу поговорить с вами на этом конгрессе. Одна из них – это дианезин и радиация. Вторая – это решение основной проблемы осознания. Эта проблема как таковая сегодня решена. Каждый пытается стать более осознающим; что ж, мы знаем достаточно дефиниций слова «осознание» и у нас есть достаточно процессов, ведущих к осознанию, чтобы мы могли привести людей к осознанию, – что очень примечательно. И еще одна тема – безумие, мы вполне разобрались с ней. Это весьма большой объем информации... хотя мы проводим здесь небольшой неофициальный конгресс, количество имеющегося у нас материала далеко не маленькое. У нас заряжены оба ствола... на самом деле три ствола. И весь этот материал, как я сказал, охватывает эти три темы: радиация, с которой мы разделаемся сегодня, раз плюнуть; осознание, о котором мы как следует поговорим завтра; и весь понедельник мы будем говорить о том, как спятить. Это очень простая штука. Для этого требуется немного потрудиться... требуется немного потрудиться.

Но теперь давайте поговорим еще немного о решении проблемы, связанной с тем, как сделать тело невосприимчивым к воздействию вторичного излучения, чтобы оно могло выдержать его. Вы хотели бы послушать еще немного об этом?

Хорошо. Если тело разрушается непосредственно при взрыве и на этом все заканчивается, то это не наша проблема. Точно так же вы могли бы попытаться смокапить что-то... придумать что-то... что защитило бы всех от автомобильных аварий. Что ж, мне известен только один способ сделать это, и он заключается в том, чтобы дать человеку тело из чистой стали, которое при столкновении с неподвижными предметами всегда было бы непреодолимой силой. Это было бы решением данной проблемы. Другими словами, вам нужно быть твердым... нужно быть по-настоящему жестким. Так вот, это нереально, поскольку, если тела будут совершенно неразрушимы, у нас, опять же, не будет игры.

Мы сейчас говорим о вторичных реакциях. Мы не оказались в центре взрыва, мы оказались среди 1 995 000 000 людей, которые остались в живых после взрыва, когда все успокоилось. Итак, что нам делать? Что нам делать? Повсюду больные люди. У них возникают сильнейшие реакции; вся пища, которую они едят, пропитана радиацией, все животные болеют... знаете, очень неприятная картина. Что нам делать с такого рода вещами?

Что ж, первое, что вам нужно, чтобы вы могли что-то сделать с такого рода вещами, – это самому быть здоровым. Не смейте заболеть! Иначе никого не останется у штурвала.

Среди обладателей государственных титулов, вы не найдете ни одного, кто действительно мог бы изменить природу человеческого тела.

Так вот, во времена Августа, когда он первый стал богом (лишив Рим его республиканских прав), мы, конечно, ожидали, что Август будет... сразу же станет бессмертным. Его тело будет ходить, говорить, есть и делать все остальное вечно. Но этого не произошло. Август состарился и умер, как и любой хомо сапиенс. Так вот его провозгласили богом. Как вы думаете, титул «мэра», «главнокомандующего атомной войной» или кого-то еще поможет защитить все эти тела от воздействия вторичного излучения? Нет. Неважно, какой титул носит человек, неважно, как называется его профессия, в общем и целом, он просто находится в теле марки «Хомо сапиенс» двадцатого века. И это тело подвергается воздействию вторичного излучения, у него появляются заболевания, вызванные излучением, оно больше не хочет двигаться, работать, действовать, оно ужасно устает, оно очень больное и не хочет выполнять никакую работу, к которой обязывает его титул, даже если этот титул «почетный мэр». Даже если его титул «Глава главы главы главы гражданской обороны». (Когда не существует никакой гражданской обороны, титулы раздаются направо и налево.) Понимаете?

Так что неправильным действием с вашей стороны было бы заболеть самому. Еще одним неправильным действием с вашей стороны было бы оставаться единственным здоровым человеком! Понимаете, оба эти состояния неприемлемы: быть больным или быть единственным здоровым человеком, понимаете? Вы просто не находитесь в согласии с обществом. Не имеет значения, какой плетью, или кнутом, или дубинкой вы будете бить людей, лежащих на улицах... они не станут двигаться просто потому, что вы двигаетесь. Они скажут: «Где же глава гражданской обороны? Где же врач? Что там происходит в больнице?» Там все тоже заболели. Понимаете?

Так вот, единственная причина, по которой люди в Хиросиме не получили слишком сильной дозы облучения, заключается в том, что это была их первая доза; очень многие люди там могли поглотить большую дозу вторичного излучения без каких-либо особых последствий. А что если бы это вторичное излучение оказывало незаметное воздействие на людей постоянно, постоянно, постоянно? Что ж, могу уверить вас, что вам нужно было бы всегда иметь что-то, что вы могли бы использовать вне комнаты для одитинга. Вам было бы необходимо, жизненно необходимо, иметь что-то, что можно было бы применять к широким массам населения. Вам нужно было бы уметь лечить людей в огромных количествах. И вам нужно было бы точно знать, что у вас есть кто-то еще, кто поможет вам, потому что эта работа может быть очень утомительной. Кроме того, вам нужно было бы точно знать, что где-то рядом есть ресурсы всего этого. Это интересно.

Вот в общем-то все проблемы, с которыми вам нужно было бы справиться в вашем непосредственном окружении. Поскольку если тело достаточно невосприимчиво к радиации, оно не будет возражать против того, чтобы съесть немного радиации. Оно не будет возражать. Другими словами, радиация – это радиация... попадает ли излучение вам в грудь или его преподносят вам на блюдечке, это все равно одно и то же. То, что убито радиацией, должно быть – в какой-то небольшой степени – годным в пищу. Конечно, вы всегда можете впасть в крайность... мы тоже можем впасть в крайность... мы можем отучить всех от еды. Однако «Дженерал фудс» не одобрила бы это.

Хорошо. Итак, мы отучаем всех от еды. Нет, это не было... что нам нужно было бы сделать, так это накормить людей такими дозами, чтобы они могли справиться с воздействием всей накопленной у них радиации. Это в общем-то все, что нам нужно было бы сделать, поскольку радиация накапливается. Вы получили облучение в 10 рентген в 1943 году, 15 в 1945-м и 25 в 1946-м, и все это складывается, так что к 1956 году у вас накопилось уже 862 рентгена, и все они действуют иа вас.

Некоторые люди были облучены рентгеновскими лучами больше, чем другие. Поэтому они больше подвержены воздействию радиации. Некоторые люди сильнее облучались, чем другие, и из-за этого они, опять же, реагируют на все это по-другому. Все, что вам нужно сделать, – это избавиться от кумулятивного эффекта, и когда вы избавитесь от кумулятивного эффекта, вторичное облучение, которому вы можете подвергнуться, вызовет у вас на самом деле минимальные реакции. Понимаете? Именно то, что накапливается у вас... то, чему вы подвергаетесь из года в год... имеет значение, и с этим мы можем довольно легко справиться.

Так вот, если человека, который действительно страдает лучевой болезнью, накормить этим веществом под названием «дианезин», то он, несомненно, вылечится до такой степени, что сможет действовать. Так вот, никто не пытается утверждать, что дианезин может избавить человека от лучевой болезни в том виде, в каком она существует сегодня. Вы понимаете? Это... никто не пытается утверждать это. Дианезин делает жизнь терпимой, только и всего... он смягчает реакцию, он перемещает инграмму. Вы понимаете? Но ни в коем случае... ни в коем случае это вещество не избавляет от необходимости получать одитинг, ведь одитинг, в общем-то, единственное хоть сколько-нибудь эффективное средство. С помощью дианезина вы можете смягчить реакцию, вы можете привести людей в такое состояние, в котором они смогут действовать, но не думайте, что вы сможете сделать их Homo novis или суперклирами или чем-то в этом роде просто за счет того, что запихнете им в глотку несколько пилюль. Это никогда не работало и никогда не будет работать, и этот случай ничем не отличается от всех остальных.

Но точно так же, как если бы вы дали голодному человеку еды и он почувствовал бы себя лучше, вы могли бы дать человеку, которого облепили инграммы, связанные с радиацией... и это, в общем-то, все, что имеется в виду под «накопленной» радиацией. Это означает, что инграммы обрушиваются на человека и остаются в таком состоянии, а потом у него появляется еще одна инграмма облучения, она обрушивается на него и остается в таком состоянии. Все, что делает дианезин, – это перемещает все это таким образом, что в результате это не очень сильно влияет на тело. Вот и все, что он делает. Вот и все, что он делает. Но, конечно, этого достаточно. Этого достаточно для наших целей.

Так что вы могли бы одитировать большое количество людей и делать их способными конфронтировать пространство; и когда-то, как я говорил вам, мы справлялись со всем этим именно таким образом. Если человек способен конфронтировать пространство, сохраняя при этом замечательное равновесие, ах! – то вам не нужно слишком беспокоиться по поводу радиации. Но это одитинг, и он в настоящее время требует индивидуального подхода к кейсу. И это довольно высокое состояние бытийности, поверьте, и вместе с этим у человека появляется множество разных способностей. Для этого требуется, может быть, пара сотен часов одитинга... к тому же очень хорошего одитинга, понимаете... чтобы поднять человека на такой уровень, когда он сможет экстериоризироваться и конфронтировать пространство в настоящем времени, просто (щелчок), ну и что, понимаете? Он будет летать вокруг и так далее. Вы делаете клира, вот что вы делаете. Это не будет воздействовать на него, но что касается тела... Между прочим, именно дух заставляет разум постоянно обрушиваться. Это делает тэтан. У тела нет никакого отдельного механизма; у него есть лишь множество картинок, которые могут обрушиться. Ладно.

Так вот, если мы изучим все это немного глубже, то мы обнаружим, что по какой-то идиотской причине, которую никто так и не смог установить до настоящего времени, ключевой ингредиент дианезина, никотиновая кислота... старого типа, не новая... сама по себе является катализатором для инграмм, связанных с радиацией или ожогами; причем очень жестоким катализатором. Она просто запускает их на полную катушку. Другими словами, если вы возьмете все ингредиенты, которые я назвал, кроме никотиновой кислоты, и просто дадите их человеку, то у него возникнет небольшая реакция, как показывают наши исследования в этой области. У человека возникнет небольшая реакция, он почувствует себя немного лучше, но ничего особенного не произойдет. Пока вы не дадите ему немного никотиновой кислоты... ниацина... и йоооу! Но если вы дадите ему никотиновую кислоту без всего остального, то он, конечно, йоооу! Однако не сможет справиться с этим так же быстро.

Так вот, это основные ингредиенты экспериментальных доз дианезина; в конце концов мы уравновесили все это, чтобы получить нужное соотношение, так что теперь мы знаем, какая доза является более или менее сбалансированной и не будет приводить к выпадению зубов и прочим вещам. После всех этих экспериментов, которые мы проводили в этой области, очень, очень интересно изучать различные «рецепты» (в кавычках), одобренные АППЛ. Поскольку некоторые витамины и минералы, изготовленные по этим рецептам для продажи в аптеках, принимать также безопасно, как и вести на поводке саблезубого тигра. У вас, вероятно, повылетали бы все зубы и так далее, если бы вы принимали эти витамины в течение длительного периода времени.

Один из таких препаратов сейчас рекламируют в каждом воскресном выпуске «Американ уикли», там говорится: «Можете ли вы составить для своей жены такую компанию, которой она жаждет?» Вы когда-нибудь видели эту рекламу? Знаете, реклама в стиле Американской медицинской ассоциации: «Можете ли вы составить для своей жены такую компанию, которой она жаждет? Принимайте эти витамины и минералы, и с вами все будет в полном порядке». Но если вы будете принимать этот препарат в течение года, то, как показывают результаты наших экспериментов, у вас не останется ни одного зуба. Там недостаточно кальция на такое количество В1, а В1 просто ускоряет распад кальция. Другими словами, со всем этим нужно обращаться очень осторожно, не как с правительственными отчетами.

Так вот, почему никто никогда не проводил эксперименты с использованием синтетических витаминов и не получил некоторые данные, необходимые для того, чтобы можно было сделать эти витамины безопасными для здоровья или пригодными к употреблению, я не знаю. Я никого не обвиняю... эти ребята, вероятно, просто поленились. Но сегодня на рынке много витаминно-минеральной продукции, которая, как утверждается, делает то, делает се, делает что-то еще. Несомненно, некоторые из этих препаратов действительно что-то делают.

В Калифорнии выпускается продукт под названием «Нутралайт»; это очень, очень интересный продукт... какие-то натуральные витамины. Вы даете этот «Нутралайт» человеку, который страдает артритом или чем-то в этом роде; на самом деле «Нутралайт» изменяет характер инграммы, в которой находится этот человек. Это какая-то картинка с записью чего-то пережитого в прошлом, и человек находится в ней, и из-за этого он болеет; вы даете ему «Нутралайт», и он воздействует на эту умственную энергию и перемещает ее; и человек выходит из этой инграммы или не выходит, как уж получится. Другими словами, это эффективная штука. Она действует эффективно; это заметно. Почему это заметно? Потому что это воздействует каким-то образом на умственный образ-картинку. Но кто еще знает об этом, кроме тех, кто занимается Дианетикой или Саентологией? Никто. Никто даже не знает, что существуют такие штуки, как умственные образы-картинки. Они вообще не знают об этом. Так что не удивительно, что они не очень тщательно исследовали эти вещи. Конечно, это не назовешь очень тщательным исследованием.

Вот парень бьет себя но пальцу молотком и вскрикивает: «Ай!» – это обычная реакция. Но теперь у него все в порядке, палец заживает, все это было вчера. И вот появляется человек, который занимается Дианетикой... это очень злобные люди... и вот он появляется и говорит: «Что ж, я вижу, у тебя больной палец. Что случилось?»

И парень отвечает: «Ну, я ударил его молотком вчера».

Конечно, этот человек, если бы он хотел действовать совсем неявно, просто попросил бы этого парня рассказать о том, как он ударил свой палец, где он находился, когда это произошло, и совершенно неожиданно этот парень сказал бы: «Ай! Что ты со мной делаешь?»

«Ничего, только бью тебя по пальцу молотком; вот и все, что я делаю. Что я делаю? Ну, я беру умственный образ-картинку, которая была создана в тот момент, когда ты испытывал боль, и в ту мельчайшую долю секунды, когда ты находился в анатене и бессознательности, и снова рестимулирую ее. И теперь этот умственный образ-картинка удара находится здесь, и ты снова испытываешь воздействие силы, с которой молоток ударил по пальцу, вместе с сопутствующей этому болью».

Вы можете сделать это почти с кем угодно. Ну, конечно, в Дианетике, если вы делаете это... вы заставляете человека снова по-настоящему пережить все это, вы проводите его через эту небольшую инграмму несколько раз, а потом снова приводите его в настоящее время, и его палец каким-то загадочным образом исцеляется от того, что вы восстановили все это в памяти. Все знают, что сломанная кость заживает шесть недель, все, кроме людей, которые занимаются Дианетикой и Саентологией, они знают, что это не так. Для этого требуется ровно столько времени, сколько требуется, чтобы исцелиться, восстановив все это в памяти. И вы всегда можете изменить время, которое требуется для исцеления, если поработаете с умственным образом-картинкой самого инцидента, ведь именно умственный образ-картинка регулирует процесс исцеления и оказывает на него влияние. Если вы просто поработаете с умственным образом-картинкой, вы справитесь с психосоматическим заболеванием. Вы ничего не сделаете с тем, что человек бьет себя по пальцам молотком. Если вы сделаете с этим что-то лишь наполовину, то вы, возможно, вызовете у человека компульсию. И на следующий день он пойдет, возьмет молоток и скажет: «Я просто не могу... не могу... не могу сопротивляться этому». Бамс!

Но все это уже давно известно. Мы знаем это. Мы знали это много лет. Мы знаем, что если кого-то побили, то потом, когда он видит того человека, который его побил, он вздрагивает. Почему он вздрагивает? Потому что тот человек его побил. Сержанты в армии не смогли бы выжить без этого механизма. Сегодня они свирепо рычат, а завтра им нужно только шевельнуть пальцем. Почему? Они закладывают этот механизм. Они создают у рядового умственный образ-картинку «сейчас тебя съедят», и этот умственный образ-картинка затем рестимулирует другие картинки с далекого трака генетической линии, когда его действительно съедали. И рядовой видит эти зубы, слышит этот рев и говорит: «Меня сейчас съедят, – так точно, сэр!»

Это известно как дисциплина. В наши дни сержанты, как считается, должны быть «старшими братьями». Я не думаю, что они стерли все инграммы съедания у всех рядовых, но, возможно, они их все израсходовали, так что теперь им приходится быть таковыми, но это к делу не относится. Все, что я хочу сейчас сказать, так это то, что умственный образ-картинка – это умственный образ-картинка, и в случае с радиацией ничего не меняется.

Включенные картинки удивят вас. Они напоминают космическую оперу, но это включенные картинки. Они приходят из самых разных частей трака. Каждый раз когда человек немного подвергается воздействию радиации, очередная старая картинка, связанная с радиацией, говорит «Ага, еще радиация», и немедленно придвигается к человеку. «А, здесь есть еще радиация. Это та радиация, которая оказывает на меня воздействие». Понимаете, он не может определить, откуда она приходит, так что он говорит: «Это та радиация, которая оказывает на меня воздействие. Я буду держать ее вот здесь очень близко к себе, чтобы она не причиняла мне вреда. Так, это не помогло. Посмотрим, я по-прежнему ощущаю радиацию. Должно быть, все дело вот в этой картинке вот здесь, фрррмп, вот здесь, рррмп». Но самое ужасное в этом то, что ни одна из этих картинок не содержит в себе никакой радиации. Они содержат последствия воздействия радиации, вот и все, что они содержат.

Так что нужно только дать человеку соответствующую дозу чего-то, что окажет совершенно противоположное действие на инграмму, связанную с радиацией, что-то, что переместит ее в каком-то направлении, что-то, что сократит саму эту инграмму, и тогда облучение будет оказывать меньше воздействия на этого человека. Это не обязательно устранит страх перед радиацией, но это, определенно, устранит дискомфорт.

Так вот, если вы заставите человека испытать воздействие радиаций... это еще один способ... если вы дадите ему что-то, что действительно поднимет весь этот материал, знаете, этот жгучий жар, то он обнаружит кое-что невероятно интересное. Невероятно интересное. Он обнаружит, что может конфронтировать это, что может пережить это. Он обнаружит, что может испытать это. Так что в конце концов он скажет: «Зачем я беспокоюсь об этом?» И он перестанет притягивать инграмму каждый раз, когда вот в этом направлении будут проходить гамма-лучи. Понимаете? Он просто перестанет это делать, поскольку он и так будет знать, что произойдет, он прошел через это, и он больше не сможет убивать себя этим, так что он скажет: «К черту все это». Это очень забавная реакция.

Практически любой штатный сотрудник сегодня скажет вам... все они слушают эти лекции, и они как бы оглядываются назад и вспоминают, как были обеспокоены всем этим несколько недель назад, и они думают: куда делось их беспокойство. Это, вероятно, не очень сильно их удивляет. Они знают, что они могут конфронтировать это. Почему? Да потому что они все принимали дианезин. Но еще несколько недель назад они были другими! Это дикая штука. «Я не буду принимать еще одну дозу этого вещества. Вчера я принял маленькую дозу... я просто думал, что это маленькая доза... и вввввв, это чуть не снесло мне голову! Мне не следует даже прикасаться к этому сегодня».

Кто-нибудь из штатных сотрудников говорит: «Давай же. Давай, прими свою дозу».

«Ну, хорошо». Он принимает ее: «Вот видите! Видите! Видите! Мне сейчас оторвет... Нет, минуточку. Ну, мне чуть не оторвало голову. Ай! Сегодня это не так больно».

Что ж, эти люди играли роль подопытных кроликов, и, изучая, какое действие оказывает применение того, сего, пятого, десятого, мы разработали сбалансированные дозы, мы выяснили, что все это такое и какое влияние оказывает. Конечно, у нас были самые лучшие и тщательно подобранные подопытные кролики, штатные сотрудники-саентологи здесь, в Вашингтоне. Почему? Да потому, что практически все эти люди без исключения находились в четырехстах километрах от того места, где взрывались атомные и водородные бомбы, количество которых доходило до... о, я не знаю, восьмидесяти, девяноста, двухсот, примерно столько бомб... правительство никогда не говорило сколько там было бомб. Одна только серия тестов включала в себя восемьдесят бомб. Погода постоянно менялась, и однажды совершенно неожиданно на город обрушились порывы кипящего раскаленного воздуха, а потом стало холодно. Вы звоните в гражданскую оборону и спрашиваете: «Что произошло?»

«Ничего. А в чем дело?»

«Ну, только что на город обрушился сильный порыв воздуха».

Они говорят: «Ну, это просто... это просто лето, понимаете? У нас всегда бывает такая погода летом». Снег!

Вы говорите: «Ну, ладно, ладно. Но почему эта штука работает? Все наши счетчики Гейгера были выключены, а теперь у них сели батарейки».

На самом деле у нас был там один счетчик Гейгера, и он запускался, только когда находился поблизости от... понимаете, у него не было никакого выключателя; он просто начинал использовать электроэнергию батарейки, когда находился рядом с источником урана. Понимаете? Очень ловко. Его не нужно включать, он не тратит батарейку впустую... он просто приходит в действие.

Что ж, в Финиксе в течение какого-то времени эта штука разряжалась каждые четыре или пять дней, понимаете? Она просто постоянно находилась в действии. Так что сотрудники в Финиксе подвергались очень интенсивному облучению. Невольно мы оказались... нас не предупредили. И эти люди подверглись довольно интенсивному облучению. Так что у них возникали гораздо более сильные реакции, чем у большинства других людей.

Но в то же время практически любой человек мог бы послужить подопытным кроликом, поскольку к тому моменту практически все люди уже подверглись облучению в какой-то степени. Говоря иначе, вся эта пыль была развеяна до Чикаго, Иллинойса, Мехико. Думаю, если дать немного дианезина какому-нибудь аборигену, обитающему в глуши Эквадора, то у него возникнут подобные неистовые реакции. И он скажет: «Колдуны наложили на меня проклятье». Мы никогда раньше не слышали, чтобы Оппенгеймера и всех остальных называли колдунами, но вот так обстоят дела.

Хорошо. Эти люди действительно проверяли на себе все эти различные реакции. Эта смесь – дианезин – выборочно включает различные реакции, которые могут возникнуть у человека на радиацию (хотя никто не выбирает их специально)... и все эти реакции человек может вытерпеть. Однако эти реакции всегда кажутся более сильными. Вы понимаете? После приема каждой дозы у человека остается впечатление, что завтра ему лучше принять дозу поменьше, потому что эти реакции могут усилиться. «Так, посмотрим, мои руки, они опухают. Да, они опухают. Я чувствую, как они опухают». Они у него, разумеется, не опухают, они просто немного покраснели.

«Они могут лопнуть в любую минуту. Да, вот сейчас, вот сейчас. Они сейчас лопнут! Они... они... ха! Они не лопнули. Надо же». Разочарование.

Другими словами, эти различные проявления радиации... это просто проявления лучевой болезни. Эти проявления, конечно, включают в себя тошноту, покраснения, ощущение покалывания, головные боли, недомогание, сильное изнеможение, озноб, насморк... воспаление пазух носа, которое вы можете наблюдать у людей в наши дни, в большинстве случаев вызваны двумя причинами. Люди подхватывают вирус, сегодня в США ходит эпидемия гриппа, но отчасти это просто реакция на радиацию. Вы даете немного дианезина человеку, который ходит с насморком (этот насморк у него просто не прекращается или что-то в этом роде), и вдруг насморк прекращается – бамс! – и его больше нет. Вы даете немного дианезина человеку, который болеет гриппом, но грипп просто продолжается. Я имею в виду, что дианезин не оказывает никакого воздействия на грипп. Он очень избирателен: он оказывает воздействие только на реакции, вызванные радиацией, насколько мы можем видеть в настоящее время.

Вот перед вами человек, который болеет гриппом или чем-то в этом роде. Не давайте ему дианезин, поскольку это уж слишком – и то, и другое одновременно; хорошего понемножку. Но если вам кто-то не очень нравится, дайте ему маленькую дозу дианезина и скажите, что это было слишком много для него, и больше не давайте. Когда вы делаете что-то подобное наполовину, то, поверьте, этот процесс может пройти наполовину, а потом застрять! Это еще одна реакция, которую мы обнаружили.

Так вот, первые несколько доз могут включить крапивницу. Вы говорите:

«Интересно, откуда взялась эта крапивница». Ну, я не знаю, откуда она взялась, но откуда-то она взялась. Эго одно из проявлений лучевой болезни. Вы ощущаете покалывание, это ощущение покалывания значительно усиливается, и у вас появляется крапивница, вот и все. Вы увидите, как у человека, принявшего дианезин, распухает кожа, она вздувается примерно вот настолько, а потом приходит в прежнее состояние, и все. И больше дианезин не вызывает у него крапивницы, он больше не будет подвержен крапивнице... кожа не будет такой чувствительной.

Но предположим, вы дали ему такую дозу, которой как раз достаточно для того, чтобы включить у него крапивницу... которой на самом деле не достаточно, чтобы включить крапивницу на полную катушку, понимаете, но как раз достаточно для того, чтобы только включить ее. И вы сказали: «Нет, это слишком много для тебя. Это явно передозировка. Тебе нужно... тебе нужно принимать микстуру от кашля или гистамин». Таким образом вы вызвали у него крапивницу, которая будет продолжаться примерно шесть месяцев. Другими словами, если вы уже начали делать это, то у вас нет пути назад. Вы либо принимаете эту штуку и доводите все это до конца, либо вы не делаете этого.

И это может сказать вам любой штатный сотрудник. Они усвоили этот урок на горьком опыте. Все они являются экспертами в этом вопросе. Конечно, один из них эксперт по ознобу, другой – эксперт по тошноте, третий – эксперт но крапивнице. Это довольно интересно. Но самое забавное то, что те проявления или заболевания, которые у них были на протяжении последних нескольких лет, включаются, а потом уходят. То есть они просто появляются, и потом исчезают. Это запоздалая реакция.

Так вот, каким образом все это становится запоздалой реакцией... каким образом подобное заболевание может вызывать запоздалую реакцию, и почему одитинг не оказывает на него сколько-нибудь значительного воздействия? Как такое может быть? Что ж, непрерывная бомбардировка или непрерывное вторичное излучение постоянно включает все это, причем с такой же скоростью, с какой вы проходите все это в одитинге, если только вы не одитируете человека с целью разрешить проблему радиации. Поэтому если вы просто одитируете человека, у него постоянно включается все больше и больше инграмм.

И если кто-нибудь из вас пытался пройти и стереть весь трак преклира, вы знаете, о чем я говорю. То есть это все, что было пережито генетической сущностью за последние несколько миллиардов лет. Каждый более или менее значимый инцидент, связанный с этим шаблоном... есть там. Мы знаем, что представляет собой эволюционный шаблон; каждая инграмма на этом траке хранится в каком-то месте и одитор может найти ее и пройти.

Знаете, дианетические одиторы разочарованы тем, что мы ушли в Саентологию, поскольку Саентология – это что-то нежное и мягкое. Это не Дианетика. Дианетические одиторы говорили: «Ну, это было... о, сессия прошла хорошо. Да, у него прошел... у него прошел артрит».

И вы спрашиваете: «В чем дело?»

"Ну, он просто лежал и проходил это».

«В чем дело?»

«О, он не сворачивался калачиком, он не падал на пол, он не выпрыгивал в окно, он ни разу не вскрикнул. Один из этих скучных кейсов».

Серьезно. Дианетический одитор в прежние времена мог... «Соматическая лента пойдет в рождение». Понимаете? (Щелчок.) Бамс! «Вам на ум придет фраза». (Щелчок.) Бамс! Бдддррррр, бум! Преклир ощущает схватки и расширения и так далее.

Пройдите с кем-нибудь операцию по удалению миндалин, засекая время по часам, понимаете? «Соматическая лента пойдет к началу операции по удалению миндалин и пройдет через всю операцию». Гм! Этому врачу потребовалось девятнадцать минут, чтобы удалить ему миндалины. Я имею в виду, что все это происходит с такой вот точностью. Был один случай, когда врачи стояли рядом с человеком, который проходил инграммы; они настолько увлеклись процедурой самой операции, что начали обсуждать мастерство врача, который проводил эту операцию. Они совершенно забыли, что это дианетический эксперимент и что никакой операции в тот момент не проводилось. Вот насколько точным все это было, понимаете? Все точно совпадало по времени и происходило прямо по учебнику.

Так что вы можете привести в действие эти картинки. Но когда человек начинает беспокоиться о своем теле, когда он начинает беспокоиться о жизни, он так крепко держится за то, что у него есть, в страхе, что у него этого не станет, что он не позволяет соматической ленте перемещаться. Она просто застревает.

Дианетический одитор 1950 года... (щелчок) «Пройдите инграмму», (щелчок)

«Пройдите инграмму» (щелчок). Попробуйте это сегодня. Возьмите преклиров того же типа и попробуйте пройти с ними такие же инграммы. Они вязкие. Этот парень держится... этот преклир сейчас держится за жизнь в десять раз крепче, чем в 1950 году. Во всяком случае так это выглядит для нас. Так что нам нужно было придумать что-то, что позволило бы ослабить это состояние в одитинге.

Дианезин не заменяет одитинг. Я повторю это еще раз, он совершенно не заменяет одитинг. Однако одитинг должен проводиться, чтобы повысить обладание и конфронт человека. Одитинг должен проводиться, чтобы привести человека в такое состояние, когда он сможет быть полностью свободным, не испытывая никаких страхов перед своим непосредственным окружением и не подавляя в себе ничего в связи с этим, и только тогда он поднимается на такой уровень, когда радиация не будет оказывать на него никакого воздействия. Человек действительно должен быть свободен. Он должен чувствовать себя свободным. Он должен быть способен действовать свободно. Он должен быть способен действовать, не подавляя в себе ничего, не испытывая постоянного страха перед тем, какие последствия это может иметь.

Его способности, конечно, возрастают, его КИ возрастает, и вы говорите: «Бог ты мой, нужно сделать человека в значительной степени человеком, чтобы он стал невосприимчивым к радиации. Это слишком много для него». Используйте дианезин.

Насколько хорошим станет состояние человека, зависит от того, сколько... сколько работы вы готовы вложить в него. Но мы говорим не только об одитинге, мы говорим о том, что вы можете сделать для человека, который подвергался воздействию радиации. Существующая формула дианезина вовсе не является окончательной формулой, но это безопасная формула. Ее можно назвать безопасной экспериментальной формулой, дающей тот эффект, который она должна давать. Другими словами, дианезин, по-видимому, выключает инграмму кумулятивного типа, которой является радиоактивное облучение. Вот что он делает.

Будут найдены и более хорошие формулы. У нас появится больше знаний по этому предмету и так далее. Однако того, что мы уже имеем, достаточно. Никто не пострадает, если пройдет этот курс полностью. Если же он остановится в середине, у него может появиться хроническая соматика, которая не будет проходить несколько месяцев. Но обычно это бывает именно та хроническая соматика, которая у него и так была, так что какая разница? Возможно, у него появится больше интереса к тому, чтобы страдать от этой соматики.

Так вот, мы испробовали практически все возможные дозы и комбинации доз. Мы пробовали давать людям только никотин и ничего больше. Мы пробовали давать «гак» – это смесь, содержащая большое количество В1 и черт-те что еще, которую мы использовали еще в 1950 году. Мы пробовали давать людям несколько одинаковых доз в один день. Мы пробовали давать их до еды и после еды и... понимаете, мы пытались давать их с конфетами и без них и так далее. И обычно мы обнаруживали, что если человек питается более или менее нормально... один раз в день три таблетки – это была экспериментальная доза, которую мы разработали. Все это за один раз. Неважно, поел человек или нет, но лучше всего эти таблетки запивать молоком... три таблетки с молоком, один раз в день. Таким образом, человек испытывает соматики один день... то есть один час в день.

Продолжительность страданий, вызванных одной дозой, может быть примерно от... соматики появляются через несколько минут после того, как человек принял дозу. Это время немного отличается от человека к человеку, но не очень сильно. Это примерно от... я не ошибусь, если скажу, от трех до восьми минут после принятия дозы. И в течение этого времени у человека возникает реакция, или же у него не возникает вообще никакой реакции. Так вот, эта реакция длится у него приблизительно пятьдесят минут, и потом все заканчивается. И обычно у него больше не возникает реакций в этот день. У него может проявиться кое-какая остаточная реакция. Некоторые люди в течение двух или трех дней испытывали непрерывную головную боль или что-то в этом роде... небольшую, легкую головную боль... и потом она тоже проходила.

Ошибка, которую обычно при этом допускают, заключается в том, что люди полагают, будто соматикой является только боль, или только ощущение покалывания, или жар, или что-то в этом роде. Помните, что озноб тоже относится к этой категории. И что еще более важно, чувство изнеможения, недомогание, безразличное отношение к происходящему, чувство «о, двигаться слишком трудно». Но тем, кто испытывает что-то подобное, это знакомо. Человек, у которого появляются какие-либо из этих проявлений, на самом деле когда-то уже испытывал их. Мы здесь имеем дело вот с чем: накапливаемая с годами радиация все сильнее и сильнее включает уже существующие у человека хронические соматики, пока они не становятся постоянными и в высшей степени хроническими. Так вот, вы даете дианезин человеку, у которого есть какая-то хроническая соматика, и ему требуется несколько дней, чтобы избавиться от этой хронической соматики и перейти к чему-то другому.

Сколько времени требуется на все это? Это не было установлено. Это не было установлено. Вероятно, порядка нескольких недель. Это не было установлено потому, что для каждого человека требуется разное время, и похоже, не существует никакой стандартной реакции. Но это, возможно, объясняется тем, что все подвергались облучению в разной степени. Понимаете? Степень облучения может быть разной.

Так вот, в связи с этим я расскажу вам один интересный факт, который имеет отношение к ингредиентам дианезина (сейчас я говорю с вами исключительно о результатах исследований): существует новая никотиновая кислота. О, существует новая никотиновая кислота... которая не вызывает вообще никакой реакции. Это «усовершенствованная» кислота. Она не работает. И это никотинамид. Так вот, можно быть совершенно уверенным в том, что никотинамид не вызовет никакой реакции, но он и не принесет никакой пользы, и точка. Так что мы говорим о никотиновой кислоте, не о никотинамиде. Понимаете?

Так вот, фармакопея в США настолько ошибочно описывает никотиновую кислоту, что дальше некуда. Там сказано, что никотиновая кислота токсична, что она вызывает реакцию, как при отравлении, и покраснение. Что ж, она вызывает забавное покраснение в форме купальников! Это забавная токсичность, которая проявляется только в тех местах, которые подвергались облучению. И эта забавная токсичность сама по себе проходит. Это очень забавная токсичность.

Между прочим, с этого мы и начали проводить эти эксперименты еще в 1950 году. Мы прочитали, что это вещество... мы экспериментировали с разными минералами и витаминами... мы прочитали, что это интересное вещество токсично. Мы прочитали это с такой же наивностью, с какой учащиеся обычно читают учебники... они думают, что авторы учебников знают, о чем пишут. Когда же они становятся специалистами... слову «специалист» можно дать такое определение: человек, который больше не верит учебникам. Обычно так и бывает. Он лишился иллюзий на этот счет.

Ладно. Мы обнаружили, что реакция на никотиновую кислоту совершенно отличается от реакции на отравление. Это не реакция на отравление. Это свидетельство о том, что что-то выходит. И в 1950 году мы обнаружили, что это вещество удаляет солнечные ожоги. И кстати, это все, что оно удаляло. Это все, что оно делало. Если у человека были сильные, сильные солнечные ожоги, то эти ожоги пропадали. Почему никотиновая кислота не удаляла ожоги от огня или от горячей стали? Почему никотиновая кислота не выводила такие ожоги? А она не выводила такие ожоги. Она выводила только солнечные ожоги.

И только когда я установил связь между радиоактивностью солнечного света и данной реакцией этих препаратов, мы начали использовать минералы... мы не используем лекарства, мы используем минералы и витамины дня устранения воздействия радиации.

Вот так все это и было разработано. Но в 1950 году, когда мы проводили эти эксперименты, это было очень забавно. Мы... о, мы, кстати, всегда выбирали симпатичных девушек, на которых все это и проверяли. Мы давали ей двести или триста миллиграмм никотиновой кислоты, понимаете? Через несколько минут – ярко красные плечи и руки. Четкие следы от купальника (вот почему мы всегда выбирали для этих экспериментов симпатичных девушек), следы от лямок и все остальное совершенно белое, а все те места, которые сгорали под солнечными лучами, были ярко-красными, понимаете?

Но вот и все, что никотиновая кислота выводила в 1950 году. Сегодня она выводит кое-что еще, поверьте мне. Но она выводит и солнечные ожоги. Это просто дополнительные ожоги... бесплатное приложение, понимаете?

Так вот, сейчас я говорю с вами, конечно, об экспериментах, которые тем не менее принесли нам большую пользу; и они не проводились Американской медицинской ассоциацией... они не имеют отношения к медицине. То есть их не проводили на одном человеке и их не проводили кое-как. На самом деле в этих экспериментах участвовало тридцать или сорок человек, накладывались различные ограничения и осуществлялся контроль, и хотя эти эксперименты были проведены не идеально, они были выполнены в десять раз лучше, чем все обычные исследования в этой области. Они отличаются от обычных исследований тем, что мы даем вам точные данные об источнике, о характере и о поведении всего этого. Понимаете?

Я не пытаюсь убеждать вас: «Вот то, что нужно!» Понимаете? «Эббот», «Лили», «Парк-Дэвис»: «Новое лекарство побеждает туберкулез» – такие заголовки появляются во вторник. В среду: «“Антитуберкулин” не всегда дает результат». В четверг:

«“Антитуберкулин” запрещен». Следующий понедельник: «Новое лекарство». Вторник:

«Есть некоторые сомнения в его эффективности». Среда: «Он не очень-то хорошо лечит». Четверг: «Запрещен как очень вредный для здоровья». Но эти лекарства продают людям. Понимаете? Эти лекарства... вы покупаете их в аптеках.

Например, вы слышали об этом цитроиде, или о... рибофлавине и так далее. Все это действительно хорошо помогает при простуде, если включено в состав определенных смесей.

Вы слышали эти восторженные речи по телевидению. Вы знаете, как... кстати, вы знаете, как фармацевтические компании сегодня рекламируют свои лекарства от простуды? Они заставляют всех на телевидении кашлять достаточно сильно, чтобы вызвать у людей включение. И все... все актеры и так далее начинают достаточно сильно кашлять и хрипеть, и тогда люди идут и покупают эти лекарства.

Продается несколько подобных лекарств, и только одно из них, по-видимому, хоть как-то влияет на простуду... оно называется «Суперанапак», по-моему, или что-то в этом роде... его выпускает «Рексолл». Так вот, оно стоит в одном ряду с огромным количеством других лекарств, полученных нз цитрусовых. И все они, как предполагается, должны быть очень эффективными, однако лишь один из этих препаратов, в котором, очевидно, соблюдены правильные соотношения компонентов, действует. И он на самом деле действует.

Так вот, кто-то может взять какое-то другое лекарство, и сказать, что оно плохое. Да, оно плохое. «Суперанапак» действительно помог кому-то, но его относят к категории «этих цитрусовых препаратов, которые совершенно не действуют». Понимаете? Но это лекарство подействовало. Таким образом, вероятно, было потеряно огромное количество информации об изготовлении лекарств; но что действительно было потеряно, так это энтузиазм покупателей. У них очень быстро отбивают охоту покупать все это.

Так вот, никто не пытается сказать вам, что дианезин завоюет мир. Он называется дианезином потому, что он непосредственно связан с Дианетикой. Он пришел к нам из Дианетики. Он действует по-дианетически. Все, для чего он был создан, так это чтобы перемешать инграммы на траке.

Я рассказал вам, каким образом он появился, я рассказал вам все, что я о нем знаю. Поскольку это дорого, и в аптеках очень трудно купить... купить достаточное количество В1 и достаточное количество нужного вида кальция, а также достаточное количество нужного вида железа и других ингредиентов, и никотиновой кислоты и смешать это все так, чтобы получить нужную дозу... для того чтобы мы могли использовать это в экспериментах и для того чтобы саентологи, которые занимаются всем этим, могли использовать это, мы изготовили большое количество этого вещества, поскольку мы обнаружили, что мы сами можем изготавливать его, и это будет стоить нам очень дешево. Это стоит примерно... я не знаю, если вы будете покупать все ингредиенты по отдельности, то такая же доза будет стоить вам восемь, девять или десять долларов, а мы добились, чтобы фармацевтическая компания изготовила все это за три с половиной доллара, что довольно... гораздо дешевле, поскольку этого хватает примерно на двадцать дней.

Так вот, это... вот первое, с чем мы столкнулись: каждому приходилось обеспечивать себя лекарствами, и это стоило бешеных денег.

[В этом месте запись обрывается в оригинале].

Но благодаря тем приключениям, которые пережили штатные сотрудники в ходе всех этих экспериментов, вы уже унаследовали огромный опыт. И я уверен, что если вы, имея весь этот материал, который мы собрали воедино, поработаете над этим немного, то вас весьма удивит ваша способность выдерживать все эти ужасы. Я уверен, вы сами удивитесь тому, что такое безобидное вещество может включить ваши любимые соматики. Это странно. Оно просто включает ваши любимые соматики. Вот что оно делает. И я совершенно уверен, что если вы будете использовать его на преклирах и так далее в экспериментальных целях, то вам за это воздастся в виде некоторых значительных изменений в поведении кейсов... и это единственная причина, по которой я рассказываю вам об этом.

Так вот, я исчерпал тему радиации. Для меня она полностью истощена. Мне больше не о чем говорить. Это все, что мне известно. Я просто рассказываю все это вам, чтобы вы узнали кое-что об этом и потом могли рассказать что-нибудь мне. Но я надеюсь, что мы не напрасно проводили все эти эксперименты, и я надеюсь, что в 1957 году кто-нибудь на этой планете все еще будет жив. Было бы неплохо поговорить с ними. Сотрудникам станет одиноко, если вас не будет в живых.

Сейчас нет никакой критической ситуации. Предельный уровень радиации, при котором вы становитесь очень, очень больными, не будет достигнут, если только кто-нибудь не сбросит еще несколько бомб во время войны, но тогда все это, вероятно, будет иметь смертельный исход. Мы близки к этому; но еще не дошли до этого. Я не хочу пугать вас, не хочу переоценивать, что может с вами сделать атомная бомба, поскольку все это – вопрос рестимуляции и вы знаете достаточно, чтобы суметь справиться с этим.

Так что, если вы будете использовать дианезин... который на самом деле скажет вам больше, чем я могу сказать... и если вы изучите общие реакции людей в одитинге на такую вещь, как «конфронтирование пространства» – что ж, вы будете готовы действовать. Не существует... это не технический предмет, это саентологический предмет. Он является таким же техническим, как и Саентология, но не более. Это не предмет ядерной физики, это не какой-то загадочный предмет, это не то, о чем известно всем, кроме вас, понимаете? Один из таких глупых предметов.

Хорошо. Я очень рад, что покончил с этой темой, так что мы можем начать конгресс, ведь мы должны обсудить с вами на этом конгрессе некоторые важные вещи. И сегодня вечером нам нужно провести кое-какой важный одитинг.

И немного позже вы поймете, почему я делал такой акцент на слове «важный». Хорошо.