Так вот, почему вы не можете прийти в какую-нибудь большую коммерческую корпорацию, почему вы не можете прийти в какое-нибудь правительство, почему вы не можете прийти к мистеру Большая Шишка и сказать ему: «Я знаю, как разрешить ваши трудности»?

Так вот, послушайте, в данный момент... вы можете поверить мне на слово, хотя прямо сейчас среди вас находится несколько человек, которые совсем недавно получали одитинг в НЦХ; эти люди очень медленно продвигались в качестве преклиров на протяжении всего времени существования Дианетики, на протяжении всего того времени, что существует Саентология... результаты, которые они получали в качестве преклиров, никогда в полной мере не соответствовали ожиданиям. Они ожидали большего, чем то, что с ними на самом деле происходило. Но теперь они знают, что с их кейсами что-то произошло и они продвинулись вперед... они знают, что продвижение вперед имело место. И среди вас сейчас сидит несколько человек, которые могут сказать вам это.

У нас есть мощное оружие. Вероятно, в данный момент это самое мощное оружие на Земле, поскольку оно является оружием и его можно использовать! И если на Земле существует еще одно оружие, которое обладает громадной мощью, колоссальной мощью, но которое невозможно использовать, то в чьих же руках тогда остается оружие?

Ну хорошо. Атомная бомба является решением всех проблем человека где бы то ни было. Бах! Никаких проблем! Так что это слишком мощное решение, не так ли?

Что ж, человек путает решения проблем с насилием, смертью и концом всего и вся, и он начинает избегать решений. Так что вы заходите в какую-нибудь большую коммерческую корпорацию и говорите: «Послушайте, я могу сделать так, что все ваши работники станут на 50 процентов более эффективными, я могу даже привести вас в такое состояние, когда вы будете знать, в каком офисе вы сидите». И что вы слышите в ответ? Этот человек говорит вам: «Не-ет. Ну, я не знаю. Заберите это, дурачьте кого-нибудь другого. Ра-рарррр».

Первое проявление заключается в том, что человеку необходимо иметь проблемы. Ему необходимо иметь проблемы, поскольку он не осмеливается прибыть куда-нибудь. Он не осмеливается прибыть куда-нибудь, поскольку он знает, что это больно. Иначе говоря, он осознает, что вы пытаетесь привести его в состояние не-игры... как он думает. Человек отождествил ту ситуацию, когда он приходит в состояние не-игры, такое как «мертвый», с той ситуацией, когда он приводит себя в состояние, при котором он может играть в игру. Все эти вещи являются гармониками одного и того же состояния. Человек может играть в игру вот на этом уровне, он может быть безмятежен, но он может играть в игру; он может быть безымянным, но у него может быть идентность; он может быть хорошим, но ему необязательно быть хорошим. Он может побеждать, он может терпеть поражение, но ему необязательноделать это, и если он делает что-то из этого, это не является самой важной частью существования. Вот при таких условиях человек может иметь игру.

Вы когда-нибудь пробовали играть, оставшись с одним... скажем... вы когда-нибудь пробовали играть, грубо выражаясь, в очко, когда у вас остался один доллар? Это не игра. Это отчаяние! А вот на этом уровне человек думает, что игра, в которую он играет, настолько серьезна, что он вообще не может позволить себе играть в игру. Это перестает быть игрой; поэтому жизнь неинтересна. Жизнь не является чем-то таким, что нужно проживать, жизнь не является чем-то таким, что нужно использовать в жизни.

И тогда он сразу же начинает думать, что он должен вроде как упорно заниматься чем-то таким, в отношении чего он уверен, и оставить в покое все эти глупости, поскольку жизнь – серьезная штука, жизнь реальна, и он думает, что смерть является ее целью, или что-то вроде этого. И он совершенно теряет какой бы то ни было настоящий интерес, он совершенно выпадает из настоящей жизни. Он играет в очко, оставшись с одним долларом... всегда... как он думает.

И поэтому он не может иметь решение. Решение находится вот тут, внизу.

«Решение» означает конец игры, конец действия и конец действования. А он знает, что это такое. Конец действования – это боль, это мучения, это «все пропало», это полная потеря. Вот что для него означает решение.

Вы говорите... у вас тут есть двенадцать стенографисток, и три из них действительно работают со всей корреспонденцией, а остальные девять на самом деле слоняются туда-сюда и отправляют послания друг другу. Вот только они до такой степени путаются под ногами, что те три не могут обрабатывать корреспонденцию, которую они должны обрабатывать. Так вот, решение заключается в том, чтобы найти какую-то работу в организации для этих девяти девушек, чтобы поставить их в соответствующие места, где имеются фиксированные коммуникационные линии, и где эти девушки действительно смогут вносить вклад в общее дело. Иначе говоря, давайте приведем в порядок эти коммуникационные линии. Казалось бы, это самое разумное, что может прийти в голову. Вот вы приходите и говорите все это человеку. «Чего ты пытаешься добиться?» Он проявляет отношение типа: «Вышвырните отсюда этого бездельника». «Ты просто пытаешься нам все испортить, только и всего».

Почему это все ему испортит? Потому что игра под названием «запутанное секретарское директорство» тогда закончится... это будет концом игры. А он спутал все это с болью, с мучениями, и он знает (на реактивном уровне), что с ним произойдет, если он действительно исправит ситуацию со своими секретаршами. Он знает, что тогда с ним произойдет. Он будет испытывать мучительную боль. Он будет разорен. Это будет концом существования. Иначе говоря, этот человек играет в эту игру под названием «бизнес» с таким же отчаянием, с каким кто-то пытается увернуться от лавины, которая обрушивается на него. Вы пригрозили, что бросите в него один камушек, а он знает, что за камушком последует целая гора.

Что вы можете ему «продать»? Я говорю это, просто чтобы показать вам немного того золота, которое несет в себе эта теория игр. Она указывает вам, на что купится этот человек; он купится на состояние игры.

Что такое состояние игры? Это замешательство, движение, проблемы, трудности, это когда вы застреваете в различных вещах, попадаете в тюрьму, – это и есть состояния игры.

Итак, вы приходите туда... у этого человека девять секретарш, которые просто-напросто обмениваются посланиями, путаясь под ногами у трех других секретарш и так далее. Вы убеждаете его нанять еще трех секретарш! Вы разрабатываете какие-нибудь формы, которые они должны будут заполнять в качестве отчета о том, что делают те девять секретарш, а те должны будут изучать каждый из этих отчетов и что-то добавлять к ним, и на это у них будет уходить целый день. Он покупается на это, и на самом деле в его офисе начинает выполняться кое-какая работа. Почему? Вы, действуя скрытно, связали по рукам и ногам тех девять секретарш, которые создавали хаотичность, поскольку вы заставили их заполнять слишком много отчетов, понимаете?

Вы действительно можете использовать подобные вещи. Так вот, я приведу вам еще один пример этого... приведу вам еще один пример этого. У вас есть какой-нибудь большой департамент. Этот большой департамент отвечает за гидротехнические сооружения, за реки, за порты и все такое, и весь этот большой департамент целиком и полностью погряз в бумажной работе. Вы назначаете на должности одних людей, чтобы облегчить работу других людей и чтобы положить конец потоку, идущему по этой коммуникационной линии, но... это не помогает. На обоих концах этой линии по-прежнему царит замешательство, понимаете? Столы в этом департаменте расставлены таким образом, что все отчеты об уровне воды попадают в бухгалтерию, так что их неизбежно направляют не туда, куда нужно, поскольку люди, работающие в бухгалтерии, ничего в этом не понимают. Все эти бумаги ходят и ходят по кругу, и вы видите это ужасное замешательство.

Вот одна из вещей, которую вы могли бы сделать в первую очередь, чтобы самому разобраться во всем этом: вы могли бы поискать среди всего этого какое-нибудь стабильное данное; что-то, что находится в покое, что является неподвижным или остановленным. Это будет вашим первым шагом к тому, чтобы справиться с этим замешательством.

А затем, поскольку вам нужно убедить множество людей, которые знают, что решить какую бы то ни было проблему – это значит умереть, вы по-настоящему разделываетесь со всем этим. Вы говорите: «Вот что вам нужно сейчас сделать: очень тщательно изучите эту ситуацию. Вы всегда беспокоились по поводу наводнений». Вы говорите: «Если построить достаточное количество гидротехнических сооружений, плотин и так далее, то эти наводнения будут у нас под контролем». Они никогда этого не делали, понимаете, эти наводнения просто не прекращаются, они сметают с лица земли города, разрушают сельские районы, начисто смывают все фермы, уничтожают пахотные земли и все на свете. Вы говорите: «Так вот, мы должны положить конец этим наводнениям».

А они в ответ просто: «Замешательство, замешательство, замешательство».

И вот вы говорите: «Так вот, вы всегда думали, что предотвращение этих наводнений является проблемой. Бог ты мой, да это вообще никакая не проблема по сравнению вот с этой другой проблемой! Ого-го! Проблема засухи! Так вот, на самом деле если начнется засуха, то вам придется затопить все долины, всю прилегающую сельскую местность и так далее». Там никогда не было засухи, никогда.

Вы будете поражены. Разумные люди – подумаете вы – ответят на это... они тут же поймут, что к чему, понимаете, и они скажут: «Ха! Ха! В этом районе никогда не было засухи, нам не нужно создавать никаких запасов воды, наша трудность заключается в том, чтобы избавиться от этой проклятой воды!» Вот что они скажут. Но вы решили, что это разумная организация. Вы полагаете, что она руководствуется здравым смыслом и работает над достижением своих целей, вы думаете, что именно это она и делает. Это разумная организация. Это не так! Она не намеревается быть разумной, ни в малейшей степени!

Но вот появляетесь вы, и вы действительно хотите заставить эту организацию предотвращать наводнения, чтобы спасти сельскохозяйственные угодья, которые уничтожает вода, чтобы спасти города. Хорошо, вот что вам нужно сделать. Вы говорите: «Это большая проблема, проблема засухи. Вы когда-нибудь занимались этой проблемой? Вы отдаете себе отчет, что это значит... когда вся... вы только подумайте... Миссисипи, на дне которой не осталось ни единой капли воды!» Вы будете удивлены. Эти ребята будут сидеть там и говорить: «Хшш! Это просто ужасно!»

Вы говорите: «Но проблема, связанная с тем, чтобы найти достаточное количество долин, построить достаточное количество дамб и создать запасы этой воды, – это неразрешимая проблема. Построить дамбы, чтобы держать под контролем Миссисипи, – ха – это вообще пустяк! Но вы только подумайте о... подумайте об ужасных последствиях, связанных с юридическими моментами, которые возникнут, когда вы начнете захватывать земли, захватывать фермы, понимаете, производить конфискацию собственности. Это будет просто нарушением конституции, это будет нарушением билля о правах и всего на свете, и объем юридической работы, которую придется выполнить в связи со всем этим, будет просто невероятен! Вам придется дополнительно создать восемь юридических отделов, просто чтобы справиться с тем замешательством, которое возникнет, когда вы будете вышвыривать людей из этих долин перед тем, как затопить их! И вот это проблема! Как вы вообще собираетесь справиться со всем этим?»

Эти люди начнут размышлять, они начнут беспокоиться, они начнут работать, все начнет становиться более запутанным, и пока они отвлечены этим, вся эта машина, предназначенная для того, чтобы предотвращать наводнения, снова придет в действие. Почему? У этих людей появилась проблема большего масштаба, так что они могут позволить себе разрешить маленькую проблему!

Так вот, страны, организации и отдельные люди на самом деле действуют в соответствии с этим принципом. Те из вас, кто проводил процесс «Проблема, сравнимая по величине с...», знают это.

Мы говорим человеку: «Назовите мне проблему, сравнимую по величине с вашей матерью». Существуют очень точные способы того, как проходить этот процесс.

«Проблема, сравнимая по величине с вашим отцом». «Проблема, сравнимая по величине с вашим дедом». «Проблема, сравнимая по величине с вашим именем». Все, что вам угодно. И вдруг человек выходит из состояния зафиксированности на этой проблеме, он смотрит на что-то еще и видит большую проблему. Тогда вы даете ему еще большую проблему. Вы добиваетесь, чтобы он преодолел зафиксированность своего внимания на второй проблеме; вы направляете его внимание на какую-то третью проблему и постепенно человек приходит в такое состояние, когда у него по-настоящему появляется желание и готовность разрешить вот эту вот первую проблему.

Это весьма интересно, это весьма интересный механизм. И это работает в отношении больших организаций.

Так вот, если вы придете в какую-нибудь большую организацию... вы хотите добиться огромного успеха... если вы хотите добиться огромного успеха, не занимайтесь устранением трудностей, которые есть у этих людей. Иначе – бог ты мой – они вас просто возненавидят. Они будут смотреть на вас так, будто вы убийца, будто вы вот-вот их убьете. «Убирайся отсюда со своими решениями. Мы знаем, что это разумно

– помещать все, что начинается с буквы «А», в папку с буквой «А», но мы делаем это по-другому». То, что вам нужно сделать, так это придумать более сложную картотеку, чем та, которая у них уже есть, более сложную бумажную работу, чем та, которой они уже занимаются; придумайте большее количество форм, которые нужно будет заполнять и которые будут направляться в большее количество мест, чтобы доставлять беспокойство большему количеству людей; создавайте достаточно сильное замешательство тут и там, пока вас в конце концов не выберут председателем совета директоров. Этот человек – хороший человек.

Так вот, некоторые из вас, – те, кто работают с различными корпорациями, – понимают, что мои слова соответствуют истине, но вы думаете, что я шучу... вы не верите, что эти ребята купятся на все это. Они купятся! Они купятся на это.

Вы приходите куда-нибудь и говорите: «Я знаю, как можно избавиться от форм 82, 85 и 86, сведя их все в первоначальную форму номер 1». А вам отвечают: «Мне очень жаль, сегодня... Я очень занят. Нам придется поговорить обо всем этом с кем-нибудь еще».

Вы приходите и говорите: «Вы знаете, формы номер 1, 85, 86, 97 и 102 не включают в себя все необходимые данные! Я не могу заполнять свои отчеты, имея так мало данных! Мы должны создать новую форму – и я ее уже напечатал, – в которой будет отражен относительный коэффициент рождаемости конторских служащих и все это нужно будет добавлять вот сюда для статистического анализа, и мы назовем эти формы 150, 151, 152 и 153 в дополнение к уже существующим формам! И тогда у нас будут все необходимые данные».

И вы будете удивлены. Мистер Большая Шишка как правило... он откроет эти двери и скажет вам: «Сынок, у тебя есть будущее».

Большинство организаций решают свои проблемы за счет увеличения количества идентностей в своих ведомостях на зарплату сотрудников. Больше идентности – это состояние игры. У них очень большие трудности. Они просто никак не могут связаться со своим нью-йоркским офисом, или же они не могут добиться, чтобы дела в нью-йоркском офисе шли нормально. И вот, вместо того, чтобы проанализировать коммуникационные линии с Нью-Йорком, чикагский офис нанимает еще пять человек, чтобы они оказывали давление на нью-йоркский офис, меняет управляющего в нью-йоркском офисе, ставит туда парня, который, как известно в чикагском офисе, будет терпеть неудачи, а затем нанимает еще двенадцать человек в нью-йоркский офис, которые должны будут поддерживать общение с чикагским офисом. Это не дает результата, поэтому они нанимают еще десять человек в чикагский офис и еще десять человек – в нью-йоркский офис. Это не дает результата, поэтому они покупают новое здание в Нью-Йорке, просто для того, чтобы разместить там своих сотрудников, которые должны поддерживать общение с чикагским офисом, которому приходится покупать новое здание, чтобы хранить там послания. Эти две организации по-прежнему не работают и таким образом появляется на свет «Дженерал электрик»!

Всякий раз, когда вы увеличиваете количество идентностей, имея дело с той или иной ситуацией, у вас все в порядке. У вас должны быть какие-то идентности для того, чтобы имело место состояние игры. У вас вообще не будет никаких коммуникационных линий и никакого бизнеса, если только во все это не будут вовлечены какие-нибудь идентности. Понимаете? Но в какой-то момент этого становится слишком много, у вас появляется так много идентностей, что ничего невозможно сделать.

Что ж, я расскажу вам об одном очень забавном эпизоде, который имел место в МАСХ Лондона, это очень и очень забавно, и если нечто такое происходит в центральном офисе Саентологии, то над этим можно посмеяться.

У нас там было очень много деловых людей, которых мы наняли; один из них был управляющий офисом и дела у него шли нормально. Но у него было очень много конторских служащих, которых он нанял в помощь себе прямо на бирже, на лондонской бирже труда, и мы взяли это... мы взяли этих конторских служащих и так далее. И мы обнаружили, что дела пошли немного хуже, чем раньше, так что туда было нанято дополнительное количество людей, чтобы дела пошли быстрее. И тут же ведомость на зарплату начала увеличиваться до астрономических масштабов, количество денег на счетах организации в банке начало уменьшаться и так далее. Так что мы с секретарем ассоциации поспорили обо всем этом, а потом разработали бюджет, я до предела снизил статьи расхода. Расходы не должны были превышать дохода организации, что, казалось бы, является совершенно разумным подходом. И поскольку я занимал более высокое положение, а кроме того, отстаивал свою точку зрения, используя процедуру одитинга, секретарь ассоциации согласился со мной и ввел этот бюджет в действие, хотя и с большим трудом, однако мы ввели его в действие. Мы ввели этот бюджет в действие. Этот секретарь ассоциации на самом деле очень хороший парень.

Ему тоже было известно об этом принципе и мы... мы начали смеяться надо всем этим, поскольку мы сделали что-то, что являлось ужаснейшей произвольностью. Мы просто-напросто убрали из офиса всех сотрудников, которые не были саентологами, совершенно не принимая во внимание то, какие функции они выполняли. Очевидно, что в результате этого в организации должны были бы появиться ужасные дыры – если исходить из любого планирования, какое только известно человеку. Это можно расценить как совершенно отчаянный шаг, и это действительно был отчаянный шаг. Прошло два дня с тех пор, как это было сделано... этих людей не было в организации в течение двух дней! И вдруг ко мне приходит управляющий офисом и говорит: «Ты знаешь, Рон, сейчас происходит что-то странное. Все справляются со своей работой. Организация работает более спокойно и более ровно – я еще никогда не видел, чтобы она так работала! Что произошло?»

Что ж, вот что тут произошло: конторские служащие и другие сотрудники, которые были наняты, просто следовали стандартному шаблону, характерному для коммерческих предприятий, – они порождали достаточно много сообщений, чтобы в ответ на них можно было отправить новые сообщения, и они варились в собственном соку! И все это было бы совершенно нормально, если бы только они не мешали работать саентологическому персоналу и своему собственному управляющему. Но так уж получилось, что они мешали саентологам, которые работали на своих постах, из-за них уменьшались финансовые ресурсы, уменьшалось количество денег на банковских счетах. И когда их убрали из организации... были устранены все эти посторонние послания... и мы обнаружили двух или трех саентологов, которые также работали в качестве конторских служащих и вплоть до этого момента были совершенно запутаны, постоянно пытаясь распутывать эти коммуникационные линии, которые всегда были запутаны. И вдруг, когда штат уменьшился вдвое, дела в организации пошли как по маслу.

Так вот, это ужасный аргумент. Ни один профсоюз не примет такой аргумент. Таким образом, чтобы убедить кого-то во всем этом, вы должны предоставить большую проблему.

Хорошо, давайте рассмотрим такую же ситуацию в масштабах страны. Вас интересует применение игр к третьей динамике?

Хорошо, давайте рассмотрим все это в масштабах страны. Давайте рассмотрим это применительно к профсоюзам. Мы решительно заявляем профсоюзам, что если они избавятся... если говорить о промышленности, если говорить о фабриках и заводах и так далее... что если они избавятся примерно от трех четвертей тех людей, которых они наняли, то они смогут выполнить кое-какую работу. Ха! Можем ли мы получить их согласие в отношении чего бы то ни было? Ха! Ха! Ха! Нет! Нет! Нет, они согласятся с нами лишь в том случае, если мы гарантируем им, что наймем в два раза больше людей, чем у них уже есть. Трудность заключается в том, что у них каждый пост уже опутан слишком большим количеством коммуникационных линий. Выполнение работы не обязательно обеспечивается за счет увеличения количества работников. Кто-то сказал: «Большое количество рук делают работу легкой». Я просто сократил это до:

«Большое количество рук делают работу». И дополнил это таким вот образом:

«Большое количество рук делают работу работой!»

Понимаете, когда нас была горстка, мы управляли организациями и делали тому подобные вещи... когда каждый из нас носил все шляпы. Мы выполняли всю работу, откуда бы она ни появлялась, и на самом деле в те времена район деятельности и публика в целом получали больше услуг, хотя все делалось в более лихорадочном темпе, чем в любое другое время.

Что ж, как же нам сделать нечто подобное? Мы взяли бы всю страну и сделали бы нечто странное. Мы преподнесли бы промышленникам и правительству проблему, которая была бы настолько близка к неразрешимой, что у них появилось бы желание и готовность сократить численность своего персонала. Как же нам сделать это и при этом не расстроить кормильца семьи, не снизить его зарплату? Как же нам это сделать?

Что ж, мы могли бы выдвинуть какой-нибудь саентологический принцип. Мы могли бы сказать, что люди интериоризируются в свою работу и становятся неэффективными, а когда они становятся неэффективными, когда они интериоризируются в свои сверлильные станки, в свои бухгалтерские книги и так далее, когда они становятся очень и очень сильно пригвожденными ко всему этому и интровертированными, у них в результате этого появляется склонность устраивать бунты, беспорядки, вызывать конфликты и волнения. Они покупаются на агитацию профсоюзов, они устраивают забастовки, они обходятся нам очень дорого и так далее. Почему? Потому что на самом деле люди в какой-то мере сошли с ума! Их интериоризировали, интериоризировали, интериоризировали, интериоризировали, и в конце концов они оказались не в состоянии видеть дальше собственных носов. Они не видят, что способствует благосостоянию их организации. Они не видят, что способствует благосостоянию их завода или их корпорации или их правительства. Они видят лишь тот станок, который находится у них прямо перед носом. Так что они смотрят на эту маленькую, крохотную штучку и интериоризируются в нее. Затем приходит кто-нибудь и говорит: «Тебя приканчивают! Тебя все дурачат! Бастуй! Рабочие всего мира восстаньте! Рабочие всего мира отправляйтесь в постель!» Что бы там ни было. О, прошу прощения, это уже из области фрейдизма. Ну да ладно.

Мы предложим им такое вот объяснение, поскольку это правда, понимаете, это чистая правда. И мы выдвинем, в качестве чего-то, что будет для них реально, один-единственный процесс, который является очень эффективным. Мы скажем: «Когда работник становится уставшим и измученным после того, как он занимался исключительно канцелярской работой и все такое... вы знаете, что если вы отправите его на улицу и заставите ходить вокруг квартала, пока он не начнет действительно смотреть на то, что его окружает (это дает ему обладание)... если вы заставите его ходить вокруг квартала до тех пор, пока у него не появится интерес к тому, что его окружает, то он перестанет беспокоиться и у него исчезнет навязчивое состояние в отношении тех материалов, с которыми он работает».

Это невероятно эффективная терапия. Это очень простой метод. Мы просто говорим человеку: «Пойди и прогуляйся вокруг квартала».

Я расскажу вам, как я разработал этот процесс. Я пишу небольшую книгу, которая называется «Безопасность в мире работы», которая должна будет выйти вместе с курсами «ЭЛ». Люди приходят, и они хотят узнать что-то о работе, мы рассказываем им о принципах Саентологии, объясняем им, как нужно работать. И в этой небольшой книге должна быть парочка каких-нибудь простых, подходящих решений, и одно из этих решений должно относиться к первой динамике, а второе решение, конечно же, должно относиться к третьей.

Как нам экстравертировать работника? Как нам добиться, чтобы у него ум не заходил за разум из-за того, что он слишком сильно пригвожден к своей работе? Что ж, нам нужен какой-то простой метод, использование которого не требует присутствия одитора, так что мы заставляем человека ходить вокруг квартала пока он не экстравертируется.

Я рассказал об этом нескольким людям. И теперь они это делают, они ходят вокруг квартала до тех пор, пока у них не пройдет усталость. Это очень забавно, но они могут ходить вокруг квартала до тех пор, пока у них не пройдет усталость. Если они будут ходить вокруг квартала лишь до тех пор, пока не устанут, а потом прекратят это, то они рестимулируют самих себя. Они должны продолжать ходить вокруг квартала. Конечно же, вы, вероятно, можете ходить вокруг квартала до тех пор, пока в конце концов не станете клиром.

Так вот, как же нам вообще «продать» людям подобное решение, относящееся к третьей динамике? Как же нам вообще донести это до третьей динамики? Мы должны будем преподнести людям большую проблему, не так ли? Точно так же, как мы должны преподнести большую проблему преклиру, чтобы устранить его зафиксированность на том, как это ужасно, что все автомобили «Форд» чихают на него, когда он проходит мимо.

На самом деле мы должны показать ему – в том, что касается третьей динамики,

– что существует большая трудность. Ужасные трудности, связанные с планированием правительственной работы... это просто ужасно – те трудности, которые связаны с планированием правительственной работы. Правительство никогда не было эффективным, и если мы вообще позволим ему делать все это, то это при ведет почти к полнейшей катастрофе, но так или иначе, если мы проявим громадную осторожность, то мы обеспечим, чтобы оно как следует справилось с этой работой.

Нас спрашивают: «Какое отношение ко всему этому имеет планирование работы?»

Вы говорите: «Вы заставляете людей в автомобильной промышленности работать по восемь часов в день, после работы человек едет домой, он сидит перед телевизором, затем отправляется в кровать, утром он встает, работает восемь часов в своем офисе или у своего сверлильного станка. Ха! И что при этом происходит? Человек интровертируется. Он будет уставать все сильнее, сильнее и сильнее. Он будет выполнять свою работу все хуже, хуже и хуже. Он все в большей и большей степени будет становиться склонным к забастовкам, все больше будет поддаваться на агитацию. Вам придется применять все больше и больше силы, принуждения, уговоров, чтобы вообще заставить его работать. Он начнет допускать грубые ошибки. Каково же решение? Боюсь, что вам придется организовать дело таким образом, чтобы четыре часа из этих восьми человек проводил на свежем воздухе, выполняя работы в соответствии с какими-нибудь общественными или строительными программами».

И все говорят: «Вы хотите сказать, что мы должны удвоить... удвоить количество людей, работающих на фабрике? Как ужасно! Вы хотите сказать, что у нас тут будет работать в два раза больше людей».

«Верно. Утренняя смена, дневная смена».

«О, – говорят эти ребята – подумайте о бухгалтерских книгах. Да, подумайте о... подумайте о проблемах, которые возникнут в бухгалтерии. Подумайте о налоговых проблемах, которые возникнут в связи с тем, что мы будем оказывать помощь в выполнении такого количества общественных проектов. Подумайте о тех трудностях, которые возникнут с политиками из-за того, что вы будете пытаться отогнать их от этой кормушки, пока наши люди будут заниматься строительством всего этого!»

Вы создаете такие условия, при которых это становится чуть ли не противозаконным – заниматься работой, которая интровертирует человека, если при этом у него нет работы, которая экстравертировала бы его. Вы скажете, что это очень трудно. Как вы вообще собираетесь продать общественности идею о том, что нужно разрешить руководителю и заставить руководителя... не просто разрешить... а заставить руководителя отправляться на рыбалку шесть раз в неделю?

Что ж, ведь частью состояния игры является также стремление вышвырнуть из игры другого парня. Это одно из таких замечательных, безупречных, эффективных решений. Почему это решение является эффективным? Потому что это вот до такой степени является идиотизмом. Однако оно приведет в точности к тому, что мы знаем... если мы все это рассмотрим, то мы будем это знать... что должно быть предпринято, чтобы сделать душевно здоровой сферу промышленности, чтобы сделать душевно здоровыми трудящихся, правительство, а также привнести душевное здоровье во взаимоотношения между правительством и трудящимися. Вы не можете держать человека в офисе в течение 24 часов в сутки и при этом рассчитывать, что он будет продолжать справляться со всем этим, и что он не станет старым, дряхлым, неэффективным и расстроенным!

Если вы хотите, чтобы у вас был страна полная жизни, вам нужны полные жизни люди!

Мы начали бы что-нибудь вроде... если бы вы собирались заняться подобной программой... в качестве примера. Сегодня в школах существует проблема. Давайте просто перейдем к этому, я собираюсь рассмотреть... просто обратите внимание, что по ходу дела я освещаю некоторые из тех тем, тех заголовков, которые указаны в вашей программе.

Мы видим, что детям в школах трудно усвоить что бы то ни было. Конечный продукт современного образования – это ребенок, который в возрасте двенадцати лет не в состоянии писать, читать – даже по слогам – или хотя бы добраться до школы. Это, судя по всему, является конечным продуктом современного образования.

Я знаю, что я рисовал кружки, косые линии и все такое прочее и... часами... я корпел над этим, я работал, я трудился до изнеможения, чтобы научиться писать. Я проделал всю эту работу, однако даже сегодня люди совершенно не в состоянии разобрать мой почерк, вы понимаете?

Так вот, теперь, мы затрачиваем в восемь раз меньше времени и всего остального на обучение какого-нибудь парня и после этого он пишет в восемь раз хуже, или же, возможно, мы обучаем его с умом и он действительно приобретает способность писать.

Я как-то заглянул в кое-какие старые книги, которые были написаны очень давно, когда... это были протоколы. Одна из них, которая тут попала мне в руки... между прочим, я был членом многих обществ, многих организаций, тут, в Вашингтоне. И когда вы занимаете какую-нибудь официальную должность... зачастую различные отчеты, протоколы собраний и так далее хранятся с очень давних времен. К примеру, в Колумбийском обществе хранятся различные материалы, начиная примерно с 1821 года, а первые протоколы этого общества относятся ко времени его создания и в них содержится речь маркиза де Лафайета, произнесенная им на банкете, который был дан в его честь. В то время он был тут. Вы бы только видели этот замечательный, совершенно каллиграфический почерк, великолепно украшенный всякими завитушками!

Однажды я встретил человека с таким замечательным почерком, и я спросил его: «Как тебе вообще удалось научиться так писать?»

И он ответил: «Я не знаю. А разве не так нужно писать?»

Но мы обнаружили, что с годами почерк в этих протоколах ухудшается. В 1870 году, чтобы написать букву «С», вам нужно было нарисовать всего лишь пять или шесть завитушек, в отличие от 1830 года, когда, чтобы написать букву «С», вам нужно было чуть ли не нарисовать картинки всего, что только существует на белом свете, понимаете? Отличие. Но вы видите, что почерк ухудшается вплоть до настоящего времени.

Мой почерк в этих книгах – я вас уверяю – не делает их более эстетичными, хотя люди говорят, что у меня довольно-таки волевой почерк. Я очень горжусь этим, если бы только еще они не добавляли к этому, что его редко удается разобрать.

Как-то раз один каллиграф обвинил меня в том, что я достиг в этом предела артистизма и полнейшей неразборчивости. Я думал, что это тот еще комплимент... это сразу же привело меня в состояние не-игры.

Что ж, как бы то ни было, мы видим, что раньше учащиеся делали что-то такое, что они перестали делать в дальнейшем. Это не имеет отношения к механике самого процесса и это не имеет отношения к машинам. Давайте просто избавимся от той идеи, что если у нас будут какие-то машины, если у нас будут какие-то электрические лампочки, или что-то такое, что будет нас немного развлекать, то это или что-нибудь вроде этого принесет много пользы обществу. Понимаете, это не является очень уж аберрирующим фактором, это аберрирует в очень незначительной степени, но это всего лишь... рестимулятор того или иного рода, это не то, из-за чего люди сходят с ума.

Если вы лишите человека большей части плотных объектов, к которым он привык, если вы заставите его находиться в помещении, в то время как он должен быть на открытом воздухе, то вы увидите, что его характер начнет портиться. Тем самым вы снижаете его обладание. Это кажется вам логичным?

Иначе говоря, в прошлом люди проводили большую часть своего времени в парке или же скакали на лошадях тут и там. В помещении все равно было практически нечего делать, тогда было не так уж много чего-то вроде электрического освещения. Тогда были только свечи, но они были дорогими и так далее. Однако людям удавалось делать что-то по ночам, как мне говорили. Я помню.

Как бы то ни было, человек выходил на открытый воздух. Он был в состоянии жить в мире, а не в доме или в офисе или за пультом какой-нибудь машины. Он жил в мире! В этом мире были поля и долины, реки и горы. Это был мир. Погода в нем довольно-таки сильно буйствовала, в нем было множество всяких вещей. У человека было обладание, у него были плотные объекты! В те времена он еще не научился бояться их! И поэтому он мог разрешать различные ситуации, он мог писать такие вещи, как конституция, как Декларация независимости, даже не дрогнув. Его это совершенно не расстраивало. И поэтому, когда он в самом деле над чем-то работал в течение какого-то времени, он мог позволить себе действительно работать над этим, а не работать над тем, чтобы работать над этим. Он мог учиться быстро.

У него был высокий уровень обладания, поскольку у него был целый огромный мир, у него было столько этого целого огромного мира, сколько он мог охватить взглядом, пройдя большое расстояние в любом направлении. У него было больше мира, чем у пилота, который летает туда-сюда между Лондоном и Нью-Йорком. У этого парня нет мира, у него есть расстояния.

Так вот, если этот фактор просто бросается в глаза, то его можно применить в сфере образования очень интересным способом. Допустим, у нас есть классная комната, в которой ребенок должен проводить пять, шесть, семь часов в день, и в течение всего этого времени он упорно занимается и упорно занимается, и он никогда не выходит наружу. Мы можем предположить, что, проводя столько времени за обучением, он сможет чему-то научиться. Однако опыт показывает, что чем больше времени он проводит в помещении, – когда это переходит определенные границы –

тем меньше он, судя по всему, усваивает. Следовательно, в образовании что-то идет неправильно.

Что же в образовании может идти правильно? Допустим, вы сделаете вот что: допустим, вы скажете... понимаете, у этих людей есть множество проблем. Понимаете, вы не сможете ничего с этим сделать... но допустим, вы скажете: ребенок должен находиться на поле для спортивных занятий и упражняться там под руководством натренированных спортсменов, которые действительно являются спортсменами, ровно столько времени, сколько он проводит за школьной партой, в классе. Не просто: «Вот вам мяч, ребята, поиграйте пятнадцать минут в волейбол, пока я буду говорить с мисс Браун, которую только что приняли в штат». Я хочу сказать, что они должны по-настоящему заниматься спортом в течение этого времени, они должны выкладываться на полную катушку.

Прямо сейчас в сфере образования существует много проблем. У этих людей сейчас столько проблем, что они, возможно, даже захотят, чтобы их избавили от парочки этих проблем. Это рискованное заявление, но вы, определенно, сможете заставить их избавиться от них, если преподнесете им какие-нибудь новые проблемы.

Вы говорите: «Так вот, вы беспокоитесь по поводу приема на работу учителей. Вы говорите, что у нас не хватает персонала, у нас недостаточно учителей, и вы беспокоитесь по поводу того, как что-то сделать с учителями, вы глупцы! Прием на работу учителей! Как вы собираетесь нанять столько же тренеров-спортсменов, сколько у вас сейчас учителей?»

И они говорят: «Гыыы! Столько же тренеров-спортсменов? Зачем вам тренеры-спортсмены?»

«Что ж, вы должны обеспечить, чтобы дети упражнялись на спортивных площадках. Разве вы не знакомы с новейшей теорией о творческом образовании? О том, что ребенок должен поупражняться под чьим-нибудь руководством, прежде чем он окажется в состоянии что-нибудь усвоить. Как вы собираетесь нанять такое количество тренеров? О! – вы просто теряете время – как вы собираетесь нанять такое количество тренеров?»

«Ну, я п-п-полагаю, что найдется достаточное количество бакалавров искусств, которые обнаружили, что никому не нужен их диплом, так что они захотят прийти и стать тренерами, поскольку они не хотят находиться в классных комнатах, у них аллергия на них, но, возможно, они захотят прийти и тренировать детей».

«О, да, – говорите вы, – Что ж...»

Эти ребята говорят: «Это довольно простенькая проблема, мы, вероятно, можем ее решить».

О, нет, не позволяйте им это сделать. Вы продолжаете: «Что ж, я говорю не об этой проблеме. Как мы собираемся получить достаточно ассигнований, чтобы построить соответствующее количество гимнастических залов, в которых можно было бы заниматься зимой? Как мы собираемся получить достаточное количество денег, чтобы сделать все это?» Ну и ну!

И эти ребята скажут... эти ребята скажут: «Ого! Ого! Это трудная проблема. Ого, как нам добиться... как нам добиться, чтобы люди вообще поверили всему этому? Как нам этого добиться? О, бог ты мой. Что ж, это довольно сложно. Ого, это трудная... Что ж, я созову комитет и мы это обсудим, чтобы решить, как нам получить достаточно... достаточное количество тренеров и гимнастических залов, но на самом деле я не знаю, как они смогут... как они с этим справятся».

Вы это сделали. Никогда вообще не обсуждайте с ними свою программу – это решение. Если вы сможете превратить то или иное решение в почти неразрешимую, в почти неразрешимую – это рекомендуется – проблему, то вы сможете «продать» это. Вы всегда можете «продать» то или иное решение, если оно создает почти неразрешимую проблему в чьем-то уме. Вы видите, как вы можете продать то или иное решение по третьей динамике?

Хорошо, вы недоумеваете, почему этот владелец автомобильной мастерской вот тут так и не установил соответствующий гидравлический подъемник. Он по-прежнему использует какую-то яму, и эта яма создает для него чертовски много трудностей и так далее. Вы отдаете себе отчет в том, что если вы скажете ему, что гидравлические подъемники создают чертовски много неудобств людям в последнее время и что ему, вероятно, не следует приобретать для себя гидравлический подъемник, то он, вероятно, купит его себе? Дверцей в эту ловушку является любопытство, заинтересованность. А для владельца автомастерской дверцей к обладанию является ремонт.

Вы говорите ему, он... вы можете объяснить ему множество вещей обо всем этом, однако он все равно почему-то пойдет и купит гидравлический подъемник. На самом деле он использует ямы. Эти ямы не создают никаких трудностей. Вы просто спускаетесь в такую яму, вы подгоняете автомобиль сверху, автомобили редко падают в эти ямы. Ничего на самом деле не происходит с этими ямами... с этими механизмами. Они не протекают; их легко и просто использовать. Вы действительно можете сделать так, чтобы он отказался от этого замечательного решения, если расскажете ему, насколько трудно ремонтировать эти новые гидравлические подъемники. Вы можете продолжать ворчать по поводу этих гидравлических подъемников и этот человек вдруг сомкнет терминалы с вами, и вот в один прекрасный день вы придете в его мастерскую и увидите, как кто-то бог знает за какую цену устанавливает там гидравлический подъемник. Что ж, это просто глупый способ использовать подобного рода данные, поскольку это ничего не дает.

Но допустим, вы действительно хотите, чтобы дети получали образование. Если вы хотите, чтобы они получили образование, вы должны будете обеспечить им экстраверсию, адекватную интроверсии во время обучения. Вы должны будете позаботиться о том, чтобы они проводили достаточно времени на открытом воздухе, и при помощи 8-К поставить на место их крышу, которая съехала, когда они обучались по старым образовательным программам. Вы знаете, каждому из вас приходилось изучать арифметику, вероятно, раз двадцать пять – тридцать в течение последних нескольких столетий! Вам это еще не надоело?

Вот что тут забавно: если вы примените к парню... к девочке или к мальчику достаточное количество 8-К, он, вероятно, возьмет и начнет решать арифметические задачи. Я добивался, чтобы дети это делали. На самом деле я сейчас разработал процессы, при помощи которых можно сделать так, что человек начнет разговаривать на арабском языке.

Вы знаете все эти штучки спиритуалистов, они раньше... иногда кто-нибудь во время спиритического сеанса начинает говорить на превосходном амхарском языке или происходит что-то в этом роде... или что там еще за язык. Понимаете, на таких вот странных языках, а кто-нибудь слушает его и говорит: «Эй, подумать только. Он говорит на нижне-нильском тирлим-пом-пом! Интересно, как ему это удается?» Что ж, на самом деле вы просто-напросто даете ему контроль над некоторыми объектами, связанными с языком, на котором он разговаривал в одной из прошлых жизней, и он оказывается в состоянии получить... вернуть себе способность говорить на этом языке. Он не может говорить на этом языке, если отсутствуют эти объекты.

Вы не можете решать арифметические задачи, если отсутствует школа, в которой вы изучали арифметику. Вот почему люди впоследствии всегда забывают то, чему их учили. Это очень просто. Если только вы не предоставите им достаточно обладания, связанного с образованием, у них не будет этого образования.

Что мы... что мы собираемся делать? Мы так и собираемся мириться до конца своих дней, а также в течение других поколений в этой стране, с преступностью, в том числе и с детской преступностью, и с тем, что дети остаются образованными лишь наполовину? И станет ли почерк людей настолько плохим, что обязательным условием для получения аттестата об окончании средней школы, будет способность разборчиво написать весь алфавит, и при этом на выполнение такого экзамена будет отводиться четыре-пять часов? Является ли это тем, к чему мы в конце концов придем?

На самом деле вы можете предоставить учащемуся достаточное количество обладания, чтобы вывести его из состояния энтурбуляции. Что ж, теоретически вы можете предоставить учащемуся столько обладания, что он окажется в состоянии вспомнить то, что он знал раньше. Так вот, это была бы весьма интересная программа. Это была бы интересная образовательная программа, не так ли? Вам нужно было бы просто добиться, чтобы все, кто получает образование... должны в течение такого вот времени заниматься физическими упражнениями... понимаете, это было бы интересно. Хотя программы спортивных занятий... я полагаю, что мы с вами знаем, что такие программы не давали результатов... но это потому, что это были программы не спортивных занятий, это были программы стояния тут и там. Это были программы типа:

«Если мне придется надеть на себя эту футболку еще хотя бы раз, то я просто закричу». Не было тренеров, не было инвентаря, ничего не было организовано и так далее.

Так вот, где мы... как нам взяться за эту проблему, чтобы решить ее? Это просто пример. Как нам взяться за эту проблему, чтобы решить ее? Нам нужно будет взяться за нее, привнеся во все это новые проблемы. Нам нужно будет что-то добавить к этой проблеме. Нам нужно будет показать людям, что они в действительности не осознают как следует, как много проблем у них есть на самом деле.

Так вот, мы, вероятно, могли бы продать какому-нибудь работодателю идею о том, чтобы организовать ясли для детей, чьи родители работают. Это очень важно. Вы знаете в наше время весь мир работает. Супружество – это такой союз между мужчиной и женщиной, который позволяет им обоим получать зарплату. Все это на самом деле не имеет никакого отношения к супружеству в том смысле, в котором оно понималось когда-то давно. Стоимость жизни стала такой, что работать должны и мужчина, и женщина, если они действительно хотят проложить себе широкую дорогу в жизни, и женщины узнают обо всем этом. В наши дни действительно становится истиной, что девушка, которая выходит замуж, чтобы получать поддержку от мужа, сама оказывает ему поддержку. Эта идея о том, чтобы выйти замуж и сделать супружескую жизнь своей профессией, – это очень трудное дело.

Хорошо, появляются дети, и все это становится экономической проблемой огромного масштаба. Однако, боюсь, что чем больше трудностей будет сопряжено со всем этим, тем больше детей будет появляться на свет.

Тем не менее ради здоровья будущего поколения необходимо, чтобы кто-то вроде нас начал пропагандировать какую-нибудь программу, в соответствии с которой, если вы собираетесь нанять на работу больше, чем такое-то и такое-то количество людей, то вы должны внести небольшую сумму в ясельный фонд, и вы должны финансировать ясли в городе, и это должны быть действительно хорошие ясли, чтобы дети не оказались просто брошенными, забытыми и выброшенными за борт из-за того, что люди работают. Вы уловили идею?

Но если вы хотите реализовать такого рода решение, то как же, черт возьми, вам это сделать, ничего не добавляя к этой проблеме? Вы должны что-то добавить к этой проблеме, чтобы люди купились на это решение. Вы должны сказать: «Где, черт возьми, нам взять достаточное количество пикапов, которые будут каждое утро развозить всех этих детей по яслям, чтобы можно было создать общегородскую ясельную систему? Как нам гарантировать, что эти дети не будут просто-напросто брошены в самих этих яслях? Как нам гарантировать, что они будут совершенно довольны всем этим? Как нам разработать подобную систему? Как нам вообще заставить работодателей выплачивать небольшую сумму денег каждому из своих... из своих работников, чтобы таким образом оказывать поддержку такой ясельной системе, существующей по всему городу?» Так вот, это проблемы.

И трюк, который нужно использовать... когда вы применяете все это к третьей динамике... это очень простой трюк. Это совершенно простой трюк. Все что вы делаете, так это держите свое решение при себе, а преклиру преподносите одни лишь проблемы. И вы преподносите ему достаточное количество проблем, пока он не... и вы преподносите их в таком виде, чтобы он сам пришел к вашему решению. И это сработает... это определенно сработает на третьей динамике... и легче всего увидеть, что это сработает на третьей динамике.

Это очень хорошо сработает в одитинге. Если вы всегда думали, как заинтересовать какую-нибудь корпорацию Саентологией... вы приходили туда и говорили: «Все это будет очень просто. Это очень легко сделать. Это повысит вашу эффективность. Это позволит вам избавиться от большого количества ваших трудностей. Кррч. Вы сразу же видите, что в этом есть какой-то смысл, а?»

Хорошо, давайте придем туда и скажем: «Послушайте! Я не знаю, как мы можем предоставить вам Саентологию и саентологическую помощь на этом заводе. У вас тут ничего не оборудовано!» Вы говорите: «У вас нет соответствующих помещений для работы с группами. У вас нет помещений для тестирования. Наши помещения для тестирования и так далее находятся аж на другом конце города и туда не ходит никакой транспорт. Как мы можем использовать какую-то часть ваших помещений – какими бы плохими они ни были, – чтобы должным образом выполнить тут программу? Это очень трудное дело. Так вот, я покажу вам, каких результатов можно добиться с помощью всего этого, но только вы должны написать письмо, в котором будет нотариально засвидетельствовано, какое именно положение вы действительно занимаете в этой организации, и это письмо нужно будет отправить в определенную организацию, которая находится на востоке и у которой есть вот эти штуки, и комплект таких штук стоит двенадцать долларов, и эта организация принимает только почтовые переводы. Так вот, вам нужен... вам нужна литература... вам нужна литература, в которой рассказывалось бы, насколько все это хорошо. Что ж, вот именно так вы и сможете получить эту литературу». Проблемы, проблемы, проблемы. Этот человек даже не будет возражать против такого количества проблем.

Вы должны быть очень сообразительны. Вы должны преподнести человеку достаточное количество проблем, чтобы он не заартачился из-за этого, но вы ни в коем случае не должны преподносить ему слишком много проблем, иначе это его сразу же остановит. Вы понимаете? Таким образом, вы должны задействовать свою способность выносить суждения и оценить, какого количества проблем будет достаточно, чтобы позволить человеку иметь какое-то решение. Достаточное количество проблем для человека – это такое количество проблем, которого будет достаточно, чтобы он продолжал двигаться вперед и чтобы убедить его, что он не погибнет из-за того, что найдет для всего этого какое-то решение. Вы следите за мыслью?

Это замечательная способность выносить суждения; и вы должны использовать эту способность, когда разговариваете с каким-то конкретным человеком. Вы должны выяснить, какого количества проблем будет для него слишком много, а для этого вы должны добиться, чтобы он обсудил с вами те моменты, на которых он как бы спотыкается, понимаете? Какого количества проблем будет для него достаточно, по какой динамике он действует? Каков его уровень приятия в отношении проблем? И благодаря этому вы можете преподнести ему ровно столько проблем – разумеется, когда вы проводите ему одитинг индивидуально, – сколько необходимо, чтобы действительно поднять его на такой уровень, находясь на котором он сможет разрешить свой кейс. Если вы этого не сделаете, он не разрешит его.

Таким образом, вы добиваетесь, чтобы он был в достаточной степени уверен, что он будет продолжать жить. Иначе говоря, вы предоставляете ему достаточное количество выживания в том, что касается игры, которая будет у него в будущем, чтобы он смог отказаться от какой-то крохотной части той игры, в которую он играет сейчас. Иначе говоря, чтобы он смог разрешить эту проблему. И поэтому, вы должны действовать таким образом, когда пытаетесь «продать» какую-то идею представителям промышленности, правительству, коммерческим организациям или просто группам людей.

Так вот, когда вы пытаетесь продать какую-то идею группам, то это гораздо проще сделать, чем когда вы имеете дело с отдельным человеком. Вы должны действовать очень умело. Вам необязательно быть настолько умелым, насколько это необходимо одитору, который работает с человеком индивидуально, но вы должны действовать чертовски умело, чтобы действительно куда-то прийти и продать группе людей свою идею.

Вы приходите в какую-то группу. Вы хотите, чтобы эти люди действительно очистили улицы города. Понимаете, вы хотите, чтобы улицы были чистыми. Вы просто уже не в состоянии видеть эту грязь на улицах.

Так вот, вы можете прийти и сказать им все это, но... вы уже знаете, что эта организация была создана еще семь лет тому назад, чтобы поддерживать чистоту на улицах города! Однако эти люди ничего не сделали по этому поводу. Эта организация является совершеннейшей монополией. Этой организации принадлежит монопольное право на уборку улиц в этом городе. Эта организация является лигой по улучшению общества, которая и заботится обо всем этом. Если вы попытаетесь организовать еще одну подобную группу, то все скажут вам, что такая группа уже существует! Однако эти люди вообще ничего не делают! Почему они вообще ничего не делают? Если они что-нибудь сделают, то они смогут разрешить эту проблему, и тогда их существованию придет конец, не так ли? А?

Так что вы должны прийти в эту организацию и сделать такую вот странную штуку. Вы должны сказать: «Я знаю, что вы заботитесь о чистоте улиц. Но, боже мой, что вы собираетесь делать по поводу городской свалки?»

Они говорят: «По поводу городской свалки? Да, что мы делаем по поводу городской свалки?» Понимаете, это не входит в их круг обязанностей.

«Что ж, – говорите вы, – на самом деле под этой свалкой когда-то проходила улица!»

И они говорят: «Боже мой! Как мы собираемся очистить городскую свалку? Что ж, нам придется собрать специальное совещание!»

И они его соберут. Вы должны позаботиться о том, чтобы вы также оказались на этом совещании. И вы говорите: «Что ж, вы знаете, вы довольно-таки легко можете решить эту проблему. Но на самом деле, на самом деле раздобыть соответствующий паровой экскаватор просто невозможно. Их перестали производить. Но если вы очень упорно над этим поработаете, если вы отправите во все концы достаточное количество людей, если вы напишете достаточное количество писем и разошлете их по достаточному количеству адресов, то, возможно, вам удастся найти подержанный паровой экскаватор где-нибудь в армии или на какой-нибудь базе военно-морских сил. Конечно же, почти невозможно добиться, чтобы военные с чем-нибудь расстались! Вы знаете, как это бывает с психотиками. Как бы то ни было, они просто никогда ни с чем не расстаются».

Что ж, что вам сделать, чтобы добиться выполнения чего-нибудь? Как вам добиться, чтобы организация начала выполнять какую-то работу? Как вам этого добиться? Что ж, вы просто должны предоставить людям больше игры, только и всего. Но это чертовски простое высказывание. Поскольку... как, например, такое вот высказывание: «Игра включает в себя свободу, барьеры и цели»... бог ты мой, разве это не замечательное высказывание... в нем присутствует ономатопея, эвфония. Оно хаббардично. Оно совершенно ничего не значит. Оно ничего не значит, поскольку это не те составляющие игры, с помощью которых можно добиться результатов. Так что если мы просто говорим: «Что ж, предоставьте им больше игры», – то это сработает лишь в том случае, если вы скажете это саентологу, который знает, из каких компонентов состоит игра. Понимаете? «Предоставьте им больше игры». Да, это не работает.

Вы говорите это саентологу... вы говорите: «Предоставьте им больше игры». У него уже есть опыт в отношении того, что представляют собой состояния игр, он знает, что вы имеете в виду. Он поворачивается и говорит... он предоставит им больше игры, и эти люди будут готовы избавиться от некоторых решений.

Вы приходите в типографию. Вы пытаетесь добиться выполнения какой-то работы; эти люди уже в течение какого-то времени не выполняют ваш заказ на какие-то маленькие карточки, но у них там есть еще один ваш заказ, который они тоже не выполняют. Решите, выполнения какого из этих двух заказов вы действительно хотите добиться. Вы хотите получить эти карточки, хорошо. Покажите им, что существует какая-то невероятная проблема со вторым заказом и они сделают вам ваши карточки. Понимаете, все дело просто в том, чтобы иметь больше игры. Вы это уловили?

Но что значит «больше игры»? Проблема – это постулат-контрпостулат. Само по себе это является заинтересованностью. Это две вещи; они тут пересекаются. Это игра и это заинтересованность, любопытство. Проблема содержит в себе «не знать» и «недоумеваю по поводу этого», и она также содержит в себе две или более противодействующие силы. Таким образом, это находится прямо на пересечении заинтересованности в круге ЗЖНБ, которая пригвождает всех ко всему и вся... а с другой стороны, это является состоянием игры. И конечно же, заинтересованность также является состоянием игры, но проблемы служат примером состояния игры. Одно против другого. Понимаете, мы имеем две противодействующие силы. И проблема это: Джон хочет пойти в театр, а Мэри хочет остаться дома. Это проблема. У вас должны быть две точки зрения, чтобы могла возникнуть проблема. Вы начинаете проходить проблемы, и у человека начинают появляться решения.

Проблема должна подразумевать, что одна из противодействующих сил, составляющих эту проблему, будет уничтожена тем или иным образом, прежде чем эта проблема будет разрешена. Но если вы убьете одну из противостоящих сторон... то у вас, конечно же, больше не будет игры. Понимаете, у нас есть «сила против силы»; мы устраняем одну силу – нет игры. Так что это является решением.

Решение – это сила, которой не противодействует никакая другая сила, или же это точка покоя, которая уже достигнута. И у вас должна быть еще одна сила, вот здесь, вверху, которая заменила бы одну из существующих сторон, прежде чем у кого-нибудь появилось бы желание и готовность разрешать какие бы то ни было проблемы. Так что вы не сможете добиться, чтобы преклиры покупались на такую вот идею: «Джордж, ты поправишься!» Вы говорите: «Джордж, ты себе даже не представляешь, сколько на самом деле у тебя настоящих проблем. Возможно ли такое, Джордж, возможно ли такое, что проблемы, которые, как ты думал, были твоими проблемами всю твою жизнь, не существуют? Возможно ли такое, что гораздо большие проблемы притаились прямо у тебя за спиной, Джордж, проблемы, на которые ты пока еще даже не способен посмотреть? Это так? Это так, хм?» И парень говорит: «Дззз! Как же мне об этом узнать?» И вы говорите: «Ну что ж, семидесятипятичасовой интенсив должен будет...»

Вот что тут забавно: это является состоянием игры, и это правда. И Саентология – это нарушение состояния игр и состояния не-игры. Саентология сейчас находится в достаточно глупом положении, поскольку она знает о жизни больше, чем жизнь знает о себе. Это очень глупо. Ведь это является чистой правдой, что у человека есть больше проблем, на которые он пока еще не в состоянии посмотреть, у него их больше, чем он когда-либо думал. И те проблемы, на которых он зафиксирован, являются мелкими проблемами, это истина. Это не является истиной в большинстве случаев, если речь идет о промышленности или о чем-то еще, но это является истиной, если речь идет об этом преклире, и это высказывание соответствует состоянию игр. Но это потому, что сегодня мы проводим одитинг, в полной мере зная, что представляет собой состояние игр, и мы находимся на более высоком уровне, чем состояние игр, в то время как ни одна другая часть жизни не находится на том же уровне.

Я надеюсь, что вам, ребята, нравится такая атмосфера. Спасибо.