Спасибо. Знаете, вы меня так убьете. Вы мне тоже нравитесь.
Что ж, вот самая удачная тема для сегодняшнего разговора с вами, которую я могу придумать: речь пойдет об одной вещи, с которой вы, может быть, знакомы, а может, и нет, но по поводу нее шло довольно много обсуждений и споров. У меня нет никаких заметок на эту тему, и мне практически нечего сказать об этом, но дать вам эту небольшую крупицу данных здесь будет неплохо, поскольку рано или поздно вы можете столкнуться с этим, когда вас будут одитировать или вы будете одитировать кого-то. И если вы столкнетесь с этой штукой, не имея вообще никаких знаний о ней, что ж, весьма вероятно, послышится глухой треск.
Самое странное, что многие из вас уже сталкивались с этим, не зная, что это такое... будучи как одиторами, так и преклирами. Вы сталкивались с этой штукой и на самом деле не знали, насколько далеко она простирается и так далее. Ведь преклиры один за другим преподносили это своему одитору и говорили: «Вот, возьми». А одитор отвечал: «Да. Хорошо. Прекрасно. Спасибо. Хорошо. Прекрасно. Да. Спасибо. Хорошо. Прекрасно».
Поэтому есть вероятность, что некоторые из присутствующих прямо в эту минуту держат в протянутых руках эту штуковину. Так что, может быть, нам лучше поговорить о ней и немного воспринять ее «как-есть». Да? Ведь я не стану рестимулировать вас. Ни за что на свете.
Ввиду того что эта лекция читается в воскресенье, мы можем отнестись к этому с должным почтением. Почитать это очень хорошо, очень хорошо. Я не скажу вам, что именно, но это хорошо. Я знаю, об этом говорится в бойскаутской клятве... я раньше читал это в клятве бойскаута и задавался вопросом: «Почитать. Почитать. Это значит, как книжку?» Это сбивало меня с толку. По суть в том, что сегодня воскресенье, и к этой вещи большинство людей должно относиться с почтением, поскольку они уж точно не могут сделать с этим больше ничего, кроме как отнестись к этому с почтением!
Так вот, смотреть на вас в упор и обвинять в том, что вы укрыли у себя такую штуковину, было бы невежливо в воскресенье. Так что мы просто будем считать вас жертвой, не так ли? Мы скажем, что вы были жертвой этой штуки очень долгое время... но не знали и не подозревали об этом. Мы скажем, что это была не ваша вина и что вы не несете за это ответственности. Так, минутку, что еще я могу сделать, чтобы включить эту штуку?
Конечно же, то, о чем я говорю, – это «рок». «Рок». Вы ведь слышали кое-что о «роке», не так ли?
Так вот, известно, что «рок» обнаруживается в кейсах; его среда обитания это род преклирский. Обычно это то, что делает банк преклира более плотным.Это называется «рок» не потому, что это камень
Но откуда он взялся и почему, что это такое и что он делает – это, к сожалению, проблема, которая касается всех нас. Раньше в Дианетике... которую нам придется полностью изучить снова, если мы хотим получать сертификаты более высокого уровня и хорошо одитировать... мы рассматривали то, что называется бэйсик-бэйсиком. Вы когда-нибудь слышали о бэйсик-бэйсике?
Что ж, по прошествии всех этих лет мы наконец выяснили, что такое бэйсик-бэйсик. Бэйсик-бэйсик – это объект, который люди использовали, чтобы угодить другим людям; это объект. Бэйсик-бэйсик – это простой геометрический объект. Люди начали достигать других при помощи этого объекта, и в первый раз, когда они попытались достигать людей при помощи этого объекта, вместо того чтобы делать это самим, они начали разрабатывать то, что потом стало реактивным умом. Иначе говоря, это достигание через промежуточную точку. И это «рок». Интереснейшая вещь, интереснейшая вещь.
Если спустя столько веков этот остаточек, этот мокап все еще находится рядом, а вы об этом не знаете – до чего же вы были умными, скажу я вам! У вас было достаточное количество промежуточных точек, они достигали достаточное количество промежуточных точек, которые формировали достаточное количество промежуточных точек, понимаете, так что вы не знали, какая промежуточная точка в отношении этого предмета была первой, а какая последней, и у вас получилась эта штука под названием «рок».
Так вот, я не говорю, что у вас он обязательно должен быть. У вас... у вас... лично у вас его, возможно, нет. Возможно, вы исключение. Я не должен высказывать вам свои оценки. Однако здесь мы видим этот объект: масса того или иного рода, – масса, с которой люди могут общаться, думая, что общаются с вами.
Что ж, она не давала кому-то достичь вас и не давала вам достигать напрямую. И не успели вы и глазом моргнуть, как у вас вступили в действие всевозможные промежуточные точки. И возможно, в течение какого-то времени это было отличным развлечением, но затем вы забыли, что у вас это есть, и после этого вы начали недоумевать, к чему же прилипают эти инграммы и факсимиле. К чему прилипают эти умственные образы-картинки? Что стало основой для всех них? И очевидно, что это и есть «рок».
Поэтому то, что мы сейчас описываем, – это на самом деле бэйсик-бэйсик, и мы просто даем ему другое название, поскольку мы знаем его лучше. И вот что это такое: это вещь, которую человек использовал, чтобы достигать других людей, и он ожидал, что другие люди будут достигать ее, думая, что достигают его самого. Это промежуточная точка в общении, вот и все. Но так получилось, что это плотный объект, имеющий простую геометрическую форму.
Так вот, люди здесь и там говорят: «У всех людей "рок" одного и того же типа». Ну, это замечательно, но сказать, что «У всех людей "рок" одного и того же типа», равносильно тому, чтобы сказать, что ты изучил абсолютно все кейсы. Ну, может быть, кейсы, которые кто-то изучил..., может быть, он изучил двадцать кейсов и у них был практически одинаковый «рок», понимаете, точно такой же. Что ж, все это замечательно, но это не доказывает, что у всех одинаковый «рок». Понимаете?
Сейчас мы знаем по опыту, что у каждого есть реактивный ум. Это мы можем сказать с достаточной уверенностью. Если бы у кого-то не было реактивного ума, то он бы находился где-то там и делал такое, чего не делает никто другой. Он был бы весьма впечатляющим человеческим существом, или же его бы вообще тут не было. И мы не говорим, что у всех есть реактивный ум. Мы просто говорим, что те люди, которые нас интересуют, и те кейсы, которые находятся вокруг нас, имеют реактивный ум.
Что ж, если у них есть реактивный ум, у них, очевидно, есть что-то вроде «рока», благодаря которому он не разваливается, поскольку их реактивный ум, как показывает наш опыт работы с тысячами и тысячами кейсов, держится на основе какой-нибудь базовой идеи или объекта. И именно благодаря этой базовой идее или объекту держатся вместе все остальные факсимиле, инграммы, цепи, вторичные инграммы, локи, машины и все остальное, что известно нам как реактивный ум в Дианетике и было известно Фрейду как подсознательный ум.
И у нас есть очень широко распространенное согласие относительно того, что этот ум существует, и у нас имеется масса опыта, который говорит, что в этом уме есть фундаментальная основа, благодаря которой он и остается единым целым. Но у нас пока нет достаточно обширного опыта, чтобы мы могли сказать, что в каждом случае «это то-то», понимаете?
Я скажу вам, почему мы подходим к этому с некоторой осторожностью: даже если бы у каждого был один и тот же геометрический объект в качестве бэйсик-«рока», человек не был бы застрявшим в бэйсик-«роке» и его кейс не разрешился бы просто оттого, что вы знаете, какой у него бэйсик-«рок».
Приведу вам пример. Человек входит... у него больная нога... он ходит на костылях, и он все-таки входит, понимаете, и садится в кресло для одитинга. Ладно, это замечательно. И вы, одитор, говорите: «Ну, что у вас не так?»
А он отвечает: «Кхаааа-кха. У меня болит грудь. Кха, кха, кха. Больная грудь». Вы можете одитировать его очень долго, прежде чем он даст вам другой ответ. Он скажет:
«Вот что со мной не так... нога не ходит!»
Вы когда-нибудь замечали людей, с которыми что-то было не так и они не знали об этом, хотя все остальные знали? Что ж, боюсь, что «рок» относится к вещам того же рода.
Так вот, я видел, как кейсы разрешались и цепь «рока» исчезала благодаря прохождению таракана в качестве «рока». Что ж, это сложная форма, и это, несомненно, должно находиться чрезвычайно поздно на траке того, что вы использовали, чтобы общаться с помощью этого. И я в последнее время не замечал, чтобы кто-то использовал тараканов. Я видел, как люди использовали различные типы правительств и так далее, чтобы общаться с их помощью, но не тараканов. И тем не менее у нас имеются записи по крайней мере об одном кейсе, у которого цепь «рока»
рассыпалась благодаря прохождению таракана. Мы прошли и удалили таракана из кейса, преклир тут же дошел до низа цепи «рока», и она – бум! И вся цепь «рока» рассыпалась. Но невозможно было добраться до самого бэйсика в кейсе, пока не было устранено это застревание, эта фиксация на таракане.
Теперь давайте на мгновение посмотрим на анатомию разума, ладно? Существует такая вещь, как трак времени: человек записывает то, что происходит вокруг него. И эти записи мы называем факсимиле. И если они содержат боль и бессознательность, мы называем их инграммами. Если они содержат неадекватные эмоции, что ж, мы называем их вторичными инграммами. Если они не содержат никакой боли или бессознательности, но тем не менее прикреплены к инцидентам, содержащим боль и бессознательность и так далее, мы называем их локами. А если они не содержат ничего из этого и являются копиями физической вселенной, мы называем их факсимиле. А если человек сознательно создает эти умственные образы-картинки, когда вы его об этом просите, мы называем это мокапом. Вот и вся терминология, которая имеет к этому отношение. Так вот, трак времени состоит из упорядоченных по времени переживаний, записанных человеком.
Вы можете отправить человека, полностью бодрствующего... вам незачем гипнотизировать его... в действительности вам лучше этого не делать, поскольку он, вероятно, не будет помнить это после того, как вы вернете его в настоящее время. Но вы можете взять человека, отправить его назад по траку в... давайте возьмем какую-нибудь произвольную дату... в 3 января 1941 года... просто произвольная дата. Он не помнит, что там было, но при помощи дианетического одитинга мы можем провести его, скажем, от восьми часов утра до 10:15 3 января 1941 года. И мы проводим его через этот промежуток времени... проводим его через этот промежуток времени. Мы отправляем его в 8 часов утра и проводим его до 10:30. Понимаете, мы говорим ему вернуться в... просто говорим ему пойти туда, понимаете, пойти к 8 часам утра и пройти до 10:30.
После того как мы проделаем это очень много раз, он начнет находить мельчайшие детали: что он ел на завтрак; приходила ли какая-то почта; от кого она была. И чем больше раз мы будем проходить через это, тем больше деталей об этом постепенно будут становиться доступными. Между прочим, это очень интересный эксперимент. Это просто эксперимент. Он не имеет терапевтической ценности, кроме того, что он демонстрирует вам и преклиру, что этот процесс возвращения может выявить воспоминания, которые, очевидно, были похоронены.
Человек сохранил способность мокапить это. На самом деле он мокапит все свои факсимиле, инграммы и вторичные инграммы, но он никогда не поверит в это, пока у него самого не появится некоторая реальность на этот счет.
И вот вы отправляете его назад с помощью этого механизма возвращения и проводите его от 8:00 до 10:30 достаточное количество раз, и к нему вернется способность восстанавливать всю последовательность событий. Вы можете весьма точно проверить ее соответствие реальному времени, и вы обнаружите, что он просто открыл для себя все те же воспоминания, только он открыл их для себя в материальной форме... он открыл их для себя с помощью этих картинок. У него должно быть некоторое соглашение о том, что если он не может создать картинку этого, то он не может вспомнить это, понимаете? Что-то вроде этого.
Что ж, этот трак времени весьма тщательно сработан, только вам нужно быть весьма аккуратным одитором, чтобы вы могли разработать любую часть трака времени, какую захотите.
Как же замечательно это может быть... или как ужасно это может быть, если этим пользуется, скажем, следователь. Ему нужны – выражаясь разговорным языком – свеженькие факты о деле, которое он ведет, и все, что ему нужно сделать, – это вернуть преступника в момент преступления и проводить, проводить и проводить его через это снова и снова, и все маленькие детальки и доказательства окажутся у него в руках.
Вот эта вещь под названием «трак времени», и он состоит просто из последовательных картинок окружения, которые человек создавал с начала времени пребывания в этой вселенной до настоящего времени. И этих картинок чрезвычайно много... их чрезвычайно много. Да уж, нечего сказать, вы просто ходячие кинотеатры!
Что ж, если только вы не разберетесь с навязчивыми состояниями банка... когда он должен создавать картинки, понимаете? Это абсолютно ужасно, жизненно необходимо аррарр-ррарра – создавать картинки, а после этого необходимо задавить и спрятать от самого себя тот факт, что он действительно создает картинки... Видите, как он самого себя загоняет в угол? Если вы не очистите эти моменты, то он так и будет продолжать навязчиво создавать картинки там и сям, понимаете?
Одна из самых старых шуток, которую можно сыграть с тэтаном, «создай картинку». «Ну вот, теперь мы поймали тебя в ловушку. Тебе нужно лишь создать несколько картинок, и тогда мы тебя выпустим. Договорились?» Понимаете, какое-нибудь надувательство.
Так вот, это не имеет никакого отношения к нашей современной экономической системе! «Ты производишь автомобильные шины, или спидометры, или колпаки для колес, или что-то в этом роде, иначе... иначе мы прекращаем выдавать тебе зарплату, сынок». Улавливаете?
«Ты должен производить!» Общество проделывает это с фирмой в целом. Фирма проделывает это с отдельным рабочим. Рабочий проделывает это со своей женой. «Женщина, если ты сегодня утром не приготовишь мне завтрак...» Улавливаете? Готовь завтрак. И поехало.
Мы говорим какому-нибудь младшекласснику: «Делай уроки», понимаете? Судья говорит: «Подавай десять фунтов, иначе – десять дней». Понимаете, такого рода вещи.
Вы поняли? Перед нами навязчивое требование со стороны общества и экономической системы – требование производить.
Что ж, гораздо раньше на траке это навязчивое двуствольное ружье было наставлено прямо на самого тэтана, и ему говорили: «Производи, а не то...» Спустя какое-то время тэтан разрешил эту проблему, производя таким образом, чтобы даже не догадываться о том, что он это делает, и таким образом, он мог пойти куда-то и помечтать о чем-то еще.
Вы когда-нибудь знали рабочих, бравшихся лишь за такую работу, на которой они могли посидеть и помечтать? А? Что ж, он полностью поставил выполнение работы на автомат, и он просто выполняет эти автоматические движения, автоматические движения, автоматические движения, автоматические движения, и он может думать, о чем только пожелает. (Это он так думает!) Разумеется, он перестает думать. Он не в настоящем времени. Он довольно быстро выскальзывает из настоящего времени, не уделяя никакого внимания своему окружению. Этот протест против создания приводит к состоянию, известному как «навязчивое создание».
Весь механизм трака времени... копирование окружения, запись всего, что происходит с вами, фотографирование ваших стоматологических операций, вашей женитьбы и прочих катаклизмов... вся эта деятельность порождена навязчивым созданием. Неосознанным созданием. И для клирования человека просто требуется разрешить эту ситуацию.
Так вот, на самом деле это довольно-таки скользкое занятие. Это требует очень, очень осторожного одитинга. Вы можете допустить небольшой просчет как одитор, и это будет нечто такое же несущественное и невинное, как уронить шпонку в генератор, который вращается со скоростью семнадцать тысяч оборотов в минуту или что-то вроде этого, понимаете? Хрясь. Это еще слабо сказано.
Вначале преклир считает одитора кем-то, кто требует, чтобы он создавал. Преклир создает, создает, создает, так что очень легко сделать так, чтобы он вернулся назад и повторил создание копий, которые он уже создал, с самого начала. Он устроит для одитора это шоу снова, понимаете, точно так же, как он сделал бы это для экономической системы. При клировании вы добиваетесь, чтобы люди преодолевали эту навязчивость.
Что ж, а что это такое, что он создает все время, каждую секунду, каждый день, понимаете? Что ж, это нечто такое, что позволяло необычайно успешно достигать людей и его самого через промежуточную точку. Это объект, который позволял добиться необычайного успеха. Ну, нас мало волнует, что это за объект; суть просто в том, что какой-то объект позволял добиться необычайного успеха. Так вот, преклир не обязательно застрял в самом первом объекте. Он застрял в самом успешном объекте.
Давайте посмотрим на историю этого парня, которому наскучила его работа, его хобби и так далее. У него слишком много побед! Понимаете, он просто побеждает, побеждает, побеждает, побеждает, побеждает и побеждает, и в конце концов он решает: «Знаете, я должен поставить это на автомат и тем или иным образом оставить это дело, чтобы это делалось и дальше, а мне самому уже не приходилось заниматься этим». Он начинает интересоваться чем-то другим.
Что ж, обычно он впадает в такое умонастроение потому, что кто-то ослабляет его желание делать это или обесценивает, и это уже перестает быть таким развлечением, каким это было раньше. Он выпадает из настоящего времени относительно этого занятия, он больше не получает от этого удовольствия. Люди его надули, понимаете?
Они... он был художником, и он рисовал, рисовал, рисовал, рисовал и просто замечательно проводил время. Он рисовал, рисовал и рисовал обнаженных женщин и все такое... пейзажи, Пикассо, понимаете, Минотавры и пятна краски. Разумеется, я рассматриваю современное искусство как механизм, который предоставляет художнику возможность не сосредотачиваться на своей работе. Итак, вот он: он вовсю рисует, у него все идет замечательно, и его друзья один за другим заходят и говорят:
«Гга, почему ты не сделал ее блузку голубой?»
Его агент сообщает: «Мы бы повесили эту картину в галерее, но я думаю, что вы в последнее время утомились, – понимаете, – и кроме того, мы можем дать вам только десять шиллингов». Понимаете, маленькие разрывы АРО.
Спустя какое-то время все это накапливается, и в результате получается, что этому человеку по-прежнему необходимо рисовать, чтобы поддерживать свое существование. Он по-прежнему зависит от рисования, однако это уже никакое не развлечение. Слишком много разрывов АРО связано с рисованием. Так что на самом деле ему больше уже не нравится рисовать, но он по-прежнему должен рисовать. И теперь он пойман в ловушку навязчивого создания. Теперь он должен рисовать, он должен рисовать, он должен рисовать, он должен рисовать. Чтобы есть, он должен рисовать; чтобы есть, он должен рисовать! И это ужасно: достичь – отдалиться, достичь
– отдалиться, достичь – отдалиться.
Он ставит это на автомат. Что ж, это означает, что он в достаточно большой степени убирает с этого свое внимание, и он теперь не так хорошо соображает в этом деле, как раньше. И вот тут-то у него можно вызвать большой разрыв АРО, понимаете?
В один прекрасный день его случайно арестовывает полиция, и он предстает, к примеру, перед судьей, который ненавидит художников. Жена этого судьи только и делает, что позволяет молодым художникам все время околачиваться около дома. И судья говорит этому художнику: «Ты кто?»
А тот отвечает: «Я художник», понимаете?
«Хе! Пток, цок, хр-рм». Судья облизывается и съедает художника. Понимаете?
Так вот, этот парень стал жертвой, потому что он художник. Да, теперь его очень хорошо научили тому, что рисовать опасно, но ему приходится рисовать, но он не должен рисовать. Понимаете, здесь присутствуют неправильные расчеты. Чтобы достигать людей, вы рисуете. Если вы рисуете, то они достигают вас, причем очень основательно! Понимаете? Теперь все это больше вообще никак не увязывается. Если вы рисуете, вас предают; если вы рисуете, вы едите; если вы рисуете, вы умираете от голода. Видите, все ответы совершенно неправильные. Если вы не рисуете, вы в безопасности, понимаете; если вы рисуете, ну, тогда вы в безопасности. Если вы рисуете, это очень опасно; если вы не рисуете, это очень опасно, понимаете? Ничто ни с чем не увязывается. Все как будто бы сводится к одному и тому же – такой вот рекбус.
Знаете ли вы, что он говорит себе самые разнообразные вещи вроде: «Я больше никогда не буду рисовать. Я больше не напишу ни одной картины». Дууу. Что ж, разумеется, он навязчиво создает картины. К этому моменту практически единственное, что ему остается, – это натянуть у себя перед лицом занавес из черной вуали или что-то в этом роде, чтобы он больше не видел, что он делает то, что он делает. И этот механизм вызывает закупоривание кейса и прочие вещи. Понимаете, он должен, но ему нельзя, и в любом случае для этого нет решения. И ему крышка.
Что же он делает, когда терпит в этом неудачу? Понимаете, он расценивает это как того или иного рода неудачу. Он решает заняться чем-то еще. Он думает:
«Фермерство. Фермерство вот то, что нужно... ближе к земле». Понимаете, много обладания. Вот то, что нужно. Так что он принимается за дело и в течение одной жизни он фермер. А в следующей жизни он более успешный фермер. А в следующей жизни у него это получается даже лучше. Бог ты мой, он несомненно становится хорошим фермером! А в следующей жизни – боже, какой он замечательный фермер... акры его владений раскинулись во все стороны. А в следующей жизни он сталкивается с социалистическим правительством!
Вот в чем беда: у него были все эти победы, которые убедительно продемонстрировали ему, что лучше всего создавать фермерство. Понимаете, вот все эти победы. Понимаете? А потом – все эти поражения. И победы желательны, а поражения нежелательны. И он должен быть фермером, но он не должен быть фермером. Улавливаете? И если он фермер, это вполне безопасно, а если он не фермер, что ж, это очень безопасно. И если... если он не фермер, то он умрет, и если он фермер, он умрет. И мы попадаем в тот же самый порочный круг, в котором этот человек крутился раньше в связи с рисованием.
И вот пожалуйста: он неудачливый фермер, который по-прежнему, навязчиво, как бы в левом уголке своего реактивного банка, выращивает картошку. Что ж, это прекрасно. Так что теперь он решает: «Ну, это... все это сделало правительство! Они все забрали!» После того как солдаты разорили его поля, и правительство все забрало, и они сделали то, и они сделали се, и так далее... Очевидно, нужно быть тем человеком, который побеждает в этой ситуации... тем, кто побеждает. Что ж, самая победная личность, которая только может прийти ему в голову, – это, вероятно, капитан пехоты или кто-то в этом роде, понимаете? Ого, тот парень действительно победил! Количество съеденной им картошки, знаете ли... Сбежал с дочерью фермера и все такое. Очень победный вэйланс.
Так что в следующей жизни мы видим, что он специализируется на военном деле. И в одной жизни он начинает как рядовой, понимаете, и он добивается успеха. Это легкая жизнь. А затем он наконец... в другой жизни из него получается рядовой получше... понимаете, к этому моменту он становится профессионалом. А в следующей жизни он становится достаточно закаленным и суровым, чтобы дослужиться до унтер-офицера. Понимаете? И он поднимается все выше, он проживает жизнь за жизнью. Он в полной мере добивается успеха, успеха, успеха, понимаете, и в конце концов он становится капитаном пехоты. Дела у него идут просто прекрасно, понимаете?
Но к этому моменту изобретают распад атомного ядра или что-то в этом роде, и никому больше не нужны капитаны пехоты. Люди постоянно спрашивают его: «Почему ты хочешь стать капитаном пехоты?» Он не знает, почему он хочет стать капитаном пехоты. Он об этом понятия не имеет. Но вот все эти победы в качестве солдата, а потом к ним добавляются все эти разрывы АРО в виде: «Ну, кем не стоит быть, так это солдатом» – и так далее. И они основаны на том, что когда-то, много-много жизней назад, он сам думал, что солдаты – дрянной народ, понимаете? И это становится настолько запутанным, что где-то там, в нижнем левом уголке своего реактивного ума этот человек по-прежнему пишет книгу по военной тактике и стратегии. Но это у него скрыто.
Что ж, можно сказать, это и есть то, из чего состоит реактивный ум: успехи и неудачи, их смеси и замеси, их замешательства и противоречия. И все это приводит к тому, что парень основательно сходит с ума. И он все это забыл. Он первый скажет вам:
«Солдатом? Я никогда не был солдатом!» Лживый вор. Знаете, возможно, когда-то он служил в вашей роте. В этом плане люди весьма ненадежны.
Тэтаны начинают полагать, будто у них нет собственной идентности. Они не думают, что их местоположение можно засечь... они на это надеются! Это их оправдывает, они говорят: «Ну, меня невозможно опознать как личность. Как тэтана меня невозможно опознать, но как тело меня можно опознать, и если я приму другие идентности, то у меня появится идентность, ведь у меня нет собственной идентности». В действительности люди просто настолько обесценили его как тэтана, что он стал полагать, будто у него нет идентности, если только он не обзавелся чем-то, что дает ему идентность. И к чему мы сейчас возвращаемся? Мы возвращаемся к первому бэйсик-бэйсику: к «року».
Эта идентность художника, идентность фермера, идентность солдата – это просто локи на «роке». Человек все время принимает другие идентности, думая, что его собственная идентность будет не очень успешна. Он даже забыл, что она у него есть!
А когда у него впервые появилась идея, что он сам – именно он, лично потерпел полное поражение? Что ж, когда у него появилась эта идея, он подобрал первый успешный объект, который представлял собой идентность и который должен был служить ему при всех обстоятельствах и подходить для решения любой проблемы, которая у него только могла возникнуть, и это «рок». И человек держит эту вещь в верхнем правом углу реактивного ума, она замечательным образом закупорена полной невидимостью. И она по-прежнему находится там и по-прежнему создается.
Пока вы не справитесь с этим, все остальное будет оставаться клейким, поскольку все это черпает свою силу из успеха... не из поражения... из успеха, которого он добился, используя тот, первый объект.
Но возможно, он на самом деле и не думал, что это был огромный успех. Возможно, большой, грандиозный успех у него был в те времена, когда он был фермером. Так вот, это просто лок на этой временной цепи. Это просто инцидент, который произошел гораздо позже на временной цепи. И вот он добивается огромнейшего успеха в качестве фермера, и в нем-то он и застревает! Несмотря на то, что имеется бэйсик-бэйсик, застревает он здесь. Эта большая победа с соответствующим ей большим поражением настолько заряжена в банке, что она рестимулируется всякий раз, когда он садится поужинать; он осознает, что кто-то вырастил эту пищу. Если вы поговорите с ним, вы увидите, что все его «оттого что, потому что» на эту тему крутятся вокруг «рока», понимаете? Кто-то вырастил эту пищу. Кто-то должен был ее купить. Он готов поспорить, что комиссионеры сделали на этом больше денег, чем тот, кто все это вырастил. Кто-то должен был платить за это налоги. Стыд и позор, как правительство обходится с фермерами. А с другой стороны он говорит: «Хорошо, что у нас не так много фермеров. Самые паршивые глупцы, каких мы только видели, это фермеры!» Понимаете? И у него происходят здесь неправильные расчеты.
И вы можете говорить с кем-нибудь на протяжении, возможно, нескольких недель и обнаружить, что он, сам того не осознавая, зациклился на какой-то теме. Он не знает, что он чокнутый в связи с этой темой. У него есть какая-то иррациональная точка зрения, и все это крутится и крутится у него в голове. Только он и не подозревает, что эта точка зрения иррациональна. Первое, что он вам скажет, так это то, что все его неправильно понимают. «Разумеется, все его неправильно понимают. Все испытывают такие чувства по отношению к фермерам». Полная загадка. Видите, как это происходит? По кругу и по кругу.
Он никогда не видит поле, он видит землю, которую можно было бы вспахать. Но с другой стороны он не должен вспоминать о земле, которую можно было бы вспахать, так что он пытается не видеть поле. И если вы тщательно его изучите, вы обнаружите, что изгороди, может быть, реальны, самолеты реальны, полицейские реальны, дороги реальны, поезда реальны, деревья реальны, но травинка никогда не реальна. Все травинки совершенно невидимы! У него нет никакого обладания, связанного с полем; оно отсутствует. Поля... люди иногда это обнаруживают... поля – это как бы пустые пространства, огороженные со всех сторон забором. Заборы реальны... а поля нет, понимаете?
Он должен удерживать себя от контакта с этим огромным успехом и огромным поражением, и его реакция на это – иметь полную нереальность.
Есть, например, ребята, которые застряли в том, чтобы быть, скажем, художником. Они идут в картинную галерею и никогда не видят картин. Они смотрят как бы сквозь картины. Или же они могут жить прямо по соседству с картинной галереей, в которой выставлены самые восхитительные картины в мире, и никогда не заходить туда, хотя вход бесплатный. Понимаете, они всегда проходят мимо.
Вы говорите такому человеку: «Кстати, ты когда-нибудь бывал в этой картинной галерее, которая находится по соседству с твоим домом?»
И парень отвечает: «В какой галерее?» Для него ее не существует. Но она, определенно, находится там, а для него она не существует, поскольку она там. И он пытается заставить физическую вселенную соответствовать его собственному реактивному, подсознательному уму. Вот что он пытается сделать.
Так вот, можно обвинять этого парня в самых разных разностях, но обычно то, о чем он знает, не является ответом. Следовательно, если вы, одитор, знаете все о кейсе, то последнее, что можно сделать... это не имеет никакого отношения к тому, что вы должны делать... распоследнее, что можно сделать, – это сказать: «Хе-хе-хе. Я знаю, что с тобой не в порядке. Ты был... ты – успешный фермер, и фермерство совершенно нереально для тебя».
Парень скажет: «А?» – и, может быть, почувствует себя вроде как больным, понимаете, и расстроится, причем расстроится из-за вас, поскольку вокруг больше нет ничего видимого, по поводу чего можно было бы расстраиваться. И он будет реагировать таким вот странным образом.
Сейчас мы исходим из той гипотезы, что вы можете принять идею о том, что парень прожил пару жизней. И мы соглашаемся с идеей о том, что вы могли бы получить реальность относительно реактивного ума... умственных образов-картинок и всего такого. Но даже если бы мы попытались навязать это в качестве реальности кому-то, для кого это совершенно нереально... у него возникло бы своего рода головокружение... он почувствовал бы себя странно, понимаете, и он сказал бы: «Ну, это полный вздор. Все это полнейшая галиматья. Это неправда. Это неправда. Вы понимаете, это неправда! Это просто неправда, я живу только один раз! Я хороший парень, я пытаюсь как-то жить». В его груди и голове появляются большие дыры, и он становится зол на вас!
Он становится зол на меня... он говорит: «Ну и будь проклят этот Хаббард. Говорить такую кошмарную ложь – что мы жили больше, чем один раз, что мы создаем умственные образы-картинки, и что, когда мы попадаем в несчастный случай, мы создаем картинки этого случая и с их помощью делаем себя жертвой. Что за... кхе-кхм-кхм... что за... кхе-кхм... чушь! Кгм-кхм».
Так что если вы попытаетесь навязать кому-то его «рок», это не принесет вам совершенно никакой пользы. Ни малейшей. Единственное, что вы можете с этим сделать, – это искать до тех пор, пока у него не появится хоть какая-то реальность относительно этого. И если вы правильно возьметесь за это... при помощи одитинга, и если вы будете четко проводить правильные процедуры, и если вы будете работать с преклиром безупречно, то он внезапно скажет: «Ого, а вы знаете...» И какой же он начинает проявлять интерес! Весь тот интерес, который он когда-либо испытывал к этой бытийности и идентности, немедленно оказывается направлен на его «рок»! Он сидит в кресле для одитинга и говорит: «Боже мой! Знаете... вссссть!.. таракан. Боже мой, быть тараканом – это круче всего. Вы знаете, как нужно ползти вверх по трубе в кухню?»
Но если у него относительно этого полная нереальность, ему скучно, понимаете, и он говорит: «Ну, таракан. Таракан, хе! таракан», – вы не получили того, что нужно. Возможно, вы работаете с нужной цепью, и возможно, это то, что не в порядке с преклиром, но вы не добрались до его «рока». Вы просто пытаетесь ему что-то всучить.
Ну что ж, вы начинаете понимать, каковы сложности современного одитинга, когда вы клируете кого-то и, так сказать, выкладываетесь на полную катушку. Вы начинаете понимать это, когда осознаете, что «рок» исчез из виду из-за разрывов АРО. Вот была эта невероятно успешная бытийность, а затем люди ослабили ее, люди сказали, что она никуда не годится, и из-за нее происходили разные неприятные вещи, и все это так или иначе рушилось. И у вас есть этот длинный ряд разрывов АРО, и в конечном итоге из-за них вся эта штука оказалась настолько обесцененной, что исчезла из виду, но человек по-прежнему продолжает ее мокапить. Понимаете?
Таким образом, все локи на «роке» представляют собой разрывы АРО. И вот вы одитируете этого преклира, и он может придумать больше разрывов АРО, чем вы в состоянии вообразить. Дело не в том, что они не оказывают на него воздействия, дело не в том, что они являются воображаемыми; для него они не воображаемые, а очень даже реальные. Но вы просто пытаетесь предугадать, каким будет следующий разрыв АРО, и вам крышка!
Вы должны быть превосходно обучены, чтобы справляться с такими вещами. И какая же у вас должна быть самодисциплина! Вы говорите: «Что я сделал не так?» Вы замечаете, что его левый глаз дернулся, понимаете, и вы спрашиваете:
Так вот, это реально для преклира. И если он не скажет это и если вы не очистите это, вам конец! Вы не отклируете этого человека. Вы потратите еще тысячу часов и ничего не добьетесь.
Однако такого не бывает, когда вы просто возитесь с обычными факсимиле и пытаетесь подлатать текущую жизнь преклира, погладить его по головке и исцелить его артрит. Вы понимаете? Такого не случается. Ведь вы не находитесь на цепи инцидентов, которая уходит назад практически в бесконечность и на которой в качестве главного инцидента находится разрыв АРО... существенный фактор общения... фермер, художник, солдат – вы понимаете? – лучевой пистолет, кошка, таракан, какая-то простая геометрическая фигура, которая изредка делала уау-уау. Вы поразитесь тому, что тэтан считает ценным фактором общения.
И вот эта штуковина, которая является невероятно важным фактором общения, и затем она была в невероятной степени ослаблена... по ней долбили, ее разбили вдребезги, ее обесценили, понимаете? И вот эта большая победа и это большое поражение, так что вы пытаетесь подтолкнуть преклира к чему-то такому, что для него очень болезненно и очень сильно его расстраивает, и когда его подталкивают к этому, он обычно думает, что имели место разрывы АРО (в то время как никаких разрывов АРО не было), поскольку он просто драматизирует разрывы АРО, в которые вы его заталкиваете. Видите, как просто? Он просто их драматизирует. Он ничего не может с собой поделать.
И если вы не являетесь выдающимся саентологом, если вы не являетесь по-настоящему умелым, то вы сами расстроитесь, вас перекосит, и вы будете настолько застигнуты врасплох неразумностью этого... ведь разумеется, основой любой аберрации является неразумность. Вы будете настолько застигнуты врасплох неразумностью этого, а иногда комичностью этого (или же виной тому будет ваша усталость или тот факт, что вы должны были закончить сессию уже час назад, а у вас никак не получается это сделать), что начнете создавать в кейсе разрывы АРО. И одитинг... в особенности эта сессия... просто станет локом на «роке». Видите, как это может быть?
А затем человек начнет, так сказать, выражать свои чувства на физиологическом уровне, драматизируя «рок». Он заболевает. Он делает самые разные вещи. Одитинг, направленный на это, не является чем-то опасным. Даже когда вас одитируют плохо, вы в конце концов справитесь со всем тем, во что вас втолкнули. Но дело в том, что вы не станете клиром. Понимаете, состояние клир – это то, к чему вы хотите прийти, а вы не продвигаетесь к этому, и в результате все просто превращается в полный бардак. Видите, как это получается? Движение к цели, к которой преклир стремится изо всех сил, было прервано. А когда движение к этой цели прерывается, это чревато для одитора серьезными последствиями.
Все эти таинственные причины, по которым люди злятся на одиторов и по которым у тех, кто работает в сфере разума, такие неразумные клиенты, понимаете, и все такое... все это становится очевидным, когда вы начинаете изучать это предательство.
Так вот, всякий раз, когда ваш преклир впадает в полное исступление по поводу предательства... вы говорите: «Что ж, вы не против, если мы начнем эту сессию?»
А он отвечает: «Вы меня предали».
«Каким же образом я вас предал?»
«Ну, вы употребили слова "не против", а в последней книге, которую я читал, говорится, что вы должны говорить просто "Начали" в начале сессии. А вы сказали: "Вы не против, если я начну эту сессию?" Очевидно, вы не знакомы с последними данными, потому что...» Понимаете, предательство, предательство... его предали. Он действительно чувствует, что его предали.
И поскольку с вашей точки зрения это неразумно, вы можете сказать: «Ну и черт с ним», и просто отмести все это, понимаете... пройти мимо этого. Что ж, сдается мне, вы не отклируете этого человека.
Просто... тормозные колодки прижаты, пусть даже они дымятся. Он говорит:
«Если я заберусь во что-то еще более сложное, чем то, где я нахожусь сейчас, и если этот одитор, по-видимому, разбирается в своем деле не лучше, чем он разбирается»... между прочим, именно так можно сформулировать те чувства, которые испытывает человек с улицы. Человек критичен не из-за того, что он немного изучал Саентологию. Таковы его чувства, когда вы начинаете толкать его по направлению к полнейшему расстройству, вызванному разрывом АРО с жизнью. «А раз этот парень не разбирается в своем деле лучше, что ж, я больше не рискну доверять ему свои секреты и так далее. И я просто буду сидеть здесь и каким-нибудь образом перетерплю все эти страдания».
Многие преклиры оказываются загнаны в задабривание. И вы спрашиваете их:
«Вам становится лучше?»
«Да. Да. У меня все прекрасно». Вы загнали их в 1,1.
Начальник отдела процессинга... и время от времени такое происходит у нас в НЦХ... бог ты мой, начальник отдела процессинга, который действительно расторопен, быстренько берется за такой кейс. Надзор за одиторами НЦХ весьма, весьма пристальный, весьма жесткий. И вот приходит преклир, его график не поднялся настолько, насколько должен был подняться в ходе этого интенсива, и начальник отдела процессинга говорит: «Ну, как у вас дела?»
Преклир отвечает: «О, замечательно. Мой одитор просто старается, и все идет замечательно. Все идет просто замечательно». Вы от него больше ничего не добьетесь.
После этого начальник отдела процессинга говорит: «Что ж, есть ли у вас разрыв АРО с вашим одитором?» Стрелка Е-метра бам, бам, бам, бам, бам, понимаете?
А преклир отвечает: «Нет, он все делает просто замечательно».
Поэтому, если мы начинаем играть с динамитом, нам нужно знать больше о капсюлях для динамита. Вот к чему все это на самом деле сводится.
И эта штука под названием «рок»... вероятно, существуют десятки способов... прямо сейчас мне известно несколько десятков способов убрать «рок» с дороги. Я даже знаю, как добиться того, чтобы кейс продвигался в одитинге, и при этом практически игнорировать «рок». Что ж, тут происходит просто вот что: мы толкаем человека туда, где ему придется конфронтировать все его разрывы АРО, все эти предательства... когда он явился к королю и сказал: «Ваше величество, я хочу сообщить вам, что ваш сын в безопасности, но вся остальная армия уничтожена».
И король приказал: «Отрубить ему голову!»
Понятное дело, вы больше не сообщаете известия королям. Понятное дело, вы должны сообщать известия королям, если вы хотите быть гонцом, а это замечательная должность, на которой можно добиться успеха. Понятное дело, если вы не сообщаете королям известия, вам отрубают голову. Если вы сообщаете королям известия, вам отрубают голову. Если вы не гонец, то вам нечего есть. Понятное дело, если вы не гонец, то вам приходится сражаться в первых рядах против вражеских мечей. Понятное дело, если вы не гонец, то вы лежите в казарме и загниваете, будучи рядовым. Но если вы гонец, то вам отрубают голову. Понимаете? Это просто никак не увязывается.
И когда вы начинаете стремительное продвижение по направлению к неразумности, ваши преклиры становятся очень неразумными, поскольку вы имеете дело с тем самым материалом, из которого состоит аберрация, то есть с разрывами АРО: нарушение общения со своим окружением и со своими ближними.
Можно было бы сказать, что существует лишь одна неправильная вещь во всем мире, во всей вселенной: существо, которое успешно общается, может попасть в ситуацию, когда методы, которые раньше позволяли успешно общаться, больше не позволяют делать это, а приводят к совершенно противоположному результату. И после этого попытка разобраться в том, как же нужно общаться, вызывает такое напряжение, что существо бросает это занятие.
И когда оно прекращает общаться, ему крышка, потому что жизнь состоит из аффинити, реальности и, главным образом, из общения. И когда вы выбрасываете эти факторы из жизни, когда они оказываются запутаны, перепутаны, преданы и расстроены, человеку крышка. Он больше не тот, кем был раньше. Он больше не может быть самим собой. Он начинает навязчиво искать другие идентности, которыми он мог бы быть. Он становится потерянным. После этого он не знает, где он и что он собой представляет, поскольку он не может пообщаться, чтобы выяснить это.
Что происходит, если он общается о чем-то? Ну, очевидно, ему отрубают голову. Очевидно, что его картины отвергают. Очевидно, что никто не покупает его картошку. Очевидно, что он больше не может бегать по водосточным трубам.
Такова драма жизни, с которой вы соприкасаетесь при клировании. И хотя это технический материал, его довольно легко понять и объяснить даже маленькому ребенку. Я недавно попробовал. Я поговорил с маленьким ребенком, объяснил ему это и попросил его поглядеть на некоторые части его разума и так далее. И он схватил все это очень быстро.
Один маленький мальчик, которому я это объяснил, сказал:
После этого он не знал, а не собирается ли мама убить его и не собирается ли он убить маму, понимаете, и насколько далеко это зайдет. Очевидно, вам нужно говорить с мамой, если вы хотите выживать и если вы хотите получать от жизни хоть какое-то удовольствие. Но очевидно, что вам лучше не разговаривать с мамой.
Если у вас есть хорошие новости, вас, несомненно, накажут. Поэтому вы не должны приносить плохие новости, поскольку вас накажут, если у вас есть плохие новости. И в чем же тут дело? Вероятно, годы спустя этот мальчик пропадет, превратившись в малолетнего преступника, действия которого продиктованы одним незначительным локом!
Так вот, когда я очистил один этот лок, этого было недостаточно, чтобы сориентировать весь кейс целиком, поскольку он был с нами очень, очень долго. Но в результате этот мальчик, определенно, стал испытывать более теплые чувства к своей матери. На самом деле, после того как я очистил это, он пришел домой и чуть не сразил маму наповал, просто сказав: «Мама, я решил, что люблю тебя». И потом мама целыми днями пребывала в беспокойстве и страхе, что он не любил ее.
Я позже встретился с этим мальчиком, и он сказал: «С тех пор она каждый день покупает мне мороженое. Спасибо, Рон».
Что ж, вот и все, что можно сказать о «роке». Он не настолько ужасен, насколько представляется. Это просто слезы, и горести, и радости жизни, которые перемешались вместе, и никто не может понять, в какую сторону пойти, чтобы получить еще больше. Теперь мы знаем, как получить больше: просто станьте клиром!
Спасибо.